Мелани Раабе - Истина

Филипп отрицательно покачал головой. Набрал побольше воздуху в легкие. И задал вопрос:

— Ты хорошо помнишь ту ночь?

Слишком хорошо, подумала я.

— Ты помнишь, как тот человек вдруг появился на дороге?

— Нет, — выдавила я из себя. — Как же мне помнить, когда я не смотрела на дорогу? Мы ведь в очередной раз поругались.

И едва не расплакалась.

— Я тоже не видел, как он возник перед нами, — сообщил Филипп.

Ну и что? Что все это значит? Мне невыносимо здесь находиться, прочь отсюда!

Филипп продолжал:

— Я тоже его не видел. Мы думали, что не видели его, так как он вышел на дорогу по этой вот тропе. Но это ошибка. Он не выходил из леса и не выбегал на дорогу. И по дороге он не шел нам навстречу. Он уже лежал там.

Я наморщила лоб.

— Что?!

— Когда мы его переехали, он уже был мертв.

Колени у меня подогнулись.

— Ты лжешь.

Филипп покачал головой.

— Норман К., 41 год, не женат. Незадолго до того потерял работу. В тот вечер, когда мы были в домике на озере, он покинул свою квартиру и пошел вот по этой дороге, видимо, намереваясь покончить жизнь самоубийством. Его сбила машина, он погиб. Водитель скрылся с места происшествия.

— Да, это была я!

— Нет! — воскликнул Филипп. — Не ты. Говорю же, когда ты на него наехала, он был уже мертв. Ты наехала на мертвое тело.

— И откуда тебе это известно?

— Мне попалась статья в газете, там говорилось, что водитель, скрывшийся с места происшествия, заявил об этом в полицию. Я никак не мог успокоиться при мысли о том, что мы в ту ночь не позвали на помощь и поддались обстоятельствам. Моя вина здесь не меньше твоей, как я постепенно осознал. Мы взяли да оставили этого несчастного лежать на дороге. С этим я не мог просто так смириться. И когда мне стало ясно, что речь идет о том самом человеке, о нашей жертве, я решил провести дополнительное расследование. И выяснилось, что водитель, который сбил и оставил лежать на дороге Нормана К., проезжал здесь за полчаса до нас, или даже больше. Через пару дней он явился в полицию. Однако наказания не понес, поскольку нашлись доказательства того, что по телу Нормана К. проехали несколько автомобилей…

Вся эта информация, все его слова будто летели в меня камнями. Филипп давно уже замолчал, а я так и стояла, не двигаясь с места. В полном шоке. Стояла и плакала.

— Но почему же ты раньше ничего мне не сказал? — заговорила я наконец.

— Я пытался… — Филипп вздохнул и беспомощно развел руками. — Пытался сказать раза два или три, но ты не желала ничего слышать про ночь , как ты выражалась. Я был в ярости. А потом подумал: нет, так нет. Ну и поживи еще несколько дней с сознанием того, что ты убила человека. Я хотел причинить тебе боль. Хотел наказать тебя. Хотел наказать и себя. Нельзя, неправильно было просто поехать дальше. Нельзя было не обратиться в полицию.

Я закрыла глаза.

— Ну, а потом я улетел в Южную Америку, — продолжал Филипп. В лесу что-то громко хрустнуло. — Я собирался тебе все это сообщить, — тут Филипп опустил глаза, — после моего возвращения.

Мне казалось, тело мое онемело полностью. Мы сидели в машине на пути домой, Филипп был за рулем, я в оцепенении глядела на дорогу.

Дорога. Молчание. Конус света от передних фар. Опушка леса, разные оттенки серого. Шум мотора. Тяжелые веки. Рассвет.

— А кто это — Винсент? — вдруг спросила я.

— Друг, — ответил Филипп. — Мой лучший друг в лагере.

Я кивнула.

Дорога. Молчание.

Про себя я подумала, что Винсента, может, нет в живых, но спрашивать ни о чем не стала. Пусть Винсент станет темой разговора в другую ночь.

— Почему ты настаивал на том, чтобы я не обращалась в полицию? Я просто опозорилась бы, да и все.

— Не хотелось привлекать внимание. В первую очередь в этом дело. Ну, и еще — а вдруг ты после стольких лет заявила бы о побеге с места аварии? Можешь себе представить, какая шумиха бы поднялась?

Это я приняла к сведению, но спросила другое:

— А два дня? Ты все время говорил про два дня.

Тут я наконец на него взглянула. Ответ прозвучал так:

— Мне сказали, что через два дня станет известно, было похищение организовано и оплачено в Германии, или нет.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в смысле этих слов.

— Значит, ты рассчитывал через два дня узнать, замешана ли я в этом деле.

Филипп кивнул.

Вопрос так и вертелся у меня на языке, но я сдержалась. Не хочу я знать, как поступил бы он, если бы ему сообщили, что я всему виной. Вместо этого я спросила: