Александр Смирнов - Сыскари. Альтернативная история

Стены, как и во всем доме, украшены картинами. Центральным является портрет «Старухи-агаларки в национальном головном уборе». Между окнами «Раненый», «Черное море. Мыс Фиолент вблизи Севастополя». У голландской печки – «Отставной дворецкий» и «Афганец».

Кроме картин еще несколько фотоснимков, на одном из которых князь Чавчавадзе признал художника. Два других заинтересовали его больше.

– А это кто? – поинтересовался он у смотрителя.

– Брат Василия Васильевича Александр. – Разъяснил тот. – Должен сообщить, господа, что все вещи в столовой находятся на своих местах.

– Вы уверены?

– Уверен, ваше сиятельство.

– Тогда продолжим, – проговорил князь.

Бывшая детская. Всего несколько метров. Двери нет. Она просто мешала. Вход преграждала стойка с канатами. По ту сторону стояли манекены.

– Это одежда прошлого века, – проговорил Поликарп Федорович, – так одевались Верещагины.

– Костюмы настоящие? – полюбопытствовал князь.

– Нет. Сшитые, по старинным выкройкам, в местном ателье. Старые не сохранились. Вот и пришлось обратиться к мастеру за помощью. Спецзаказ.

– Уж, не у Алексея ли Петровича Скородумова? – спросил князь.

– У него самого.

– А ты, князь, откуда знаешь? – полюбопытствовал Косолапов, взглянув на князя.

– Так я же сам у него костюмы заказываю. Хороший мастер. Он у железнодорожного вокзала живет. Рекомендую.

Косолапов предпочитал покупать готовое платье, благо магазинов с его выбором в городе было предостаточно. Если и заказывал в ателье, так только полицейский мундир. Пошив униформы стоил довольно дорого, но зато готовое платье на нем сидело как влитое. Серафим Григорьевич не чувствовал в нем себя неудобно, а это при их службе очень важно. Темно-зеленый сюртук (цвета так и не поменялись, хотя были попытки) с воротником того же цвета и с красными кантами по борту, воротничку, обшлагам и задним клапанам – «листочкам». Брюки-суженки. Сапоги непременно со шпорами. Исправник вспомнил, что императоры, сначала Михаил, а уж затем и Константин категорически отказывались подписывать указ об отмене шпор, хотя лошади, как полицейская единица давно ушли в прошлое. Многим не нравилось, но пойти против государя-императора и заявить, что они в нынешней ситуации неудобны, никто не решался. Вот и приходилось офицерам щеголять со шпорами. Одно радовало, барышням это очень нравилось.

Косолапов невольно вспомнил мундир околоточного. Черные шаровары с красным кантом сапоги на твердом футере, с лаковыми голенищами. На голове фуражка: на околыше кокарда, на тулье герб. На белом хлопчатобумажном мундире из ластика – серебряный знак с гербом города и черный номер. И непременный атрибут любого околоточного (это требовал полицейский устав) – усы. У Сухарева на груди еще красовалась медаль «За усердие» с профилем государя-императора. Униформа околоточного, как впрочем, и городовых были фабричного изготовления. Вот только у околоточный сапоги юфтевые, да бляха, которая пристегивалась слева на груди. На ней указывался личный номер, наименование участка и название города. Как Косолапов помнил, у Фрола Игнатьевича была семерка.

Исправник взглянул на костюмы. Сейчас большую часть вещей, что были на манекенах, уже не носили. Котелок, так модный когда-то, оказался не востребованным уже в середине двадцатых годов. Можно, конечно, было встретить человека в такой шляпе, но это скорее исключение из правил. Фрак, который теперь одевали в основном на торжественные приемы. На женском манекене длинное, почти до пола, платье, из-под которого выглядывают остроносые бежевые сапожки. Шляпа широкополая с пером. С боку к руке манекена был пристегнут зонтик.

Засмотрелся исправник на фигуры обоих братьев и их матери. Невольно подумал, а действительно ли Верещагины были такими. Уже хотел спросить у смотрителя, когда его в реальность происходящего вернул голос князя, который успел задать свой вопрос раньше.

– Ну, что скажешь, Поликарп Федорович?

– Да, что тут скажешь, ваше сиятельство. Вроде все на месте.

– Все?

– Как есть все. Вон, даже золотые часы Николая Васильевича на месте.

Он указал рукой на карманные часы, что держал в руках один из манекенов.

– Точно золотые? – полюбопытствовал Косолапов.

– Золотые, – подтвердил смотритель, – но ведь не это, же главное. Были бы они даже позолоченными, они бесценны. Ведь с этими часами сам Николай Василевич хаживал. Тут один коллекционер всё нарывался их у барина купить, так хозяин ни в какую. Память и всё тут.