Владимир Буров - 8, 9 – аут. Потустороннее

– При мне. В первый день работы.

Приехал Итальянец. Даже не поздоровавшись с Галей, он хотел забрать Олесю.

– Ну-ка, подойди сюда! – крикнула Галя. – Ты, че, в натуре, совсем приборзел?

– Что вам угодно? – спросил Итальянец.

– Мне?! Впрочем, ладно. Мне нужны деньги. Ты забираешь мою единственную официантку. Давай сразу деньги.

– Потом, – ответил Итальянец.

– Потом суп с котом, Давай, давай сюда шесть тысяч.

– Я обещал четыре.

– Я начальник. Ты забираешь моего подчиненного. Плати.

– У меня нет с собой таких денег.

– Тогда иди трахай пенек.

Итальянец вытащил шесть тысяч, и отдал даме. Он уже завернул за угол бара, но вернулся.

– Дай мне бутылку Хеннесси.

– Три с половиной тысячи.

– Что-то дорого.

– Это не…

– Хорошо, я отдам.

– Нет. Я не принимаю обещания. Только наличными.

Итальянец порылся в карманах, собрал три тысячи, и положил на стойку бара.

– Этого мало. Зачем тебе Хеннесси? Кого поить. Возьми десятилетний армянский. Выйдет две бутылки. Или Мартель. Есть Камю. Ты стал миллиардером? Хеннесси, между прочим, пьют только миллиардеры.

– У меня друг только освободился. Ему нужна хорошая – слово на б – и бутылка Хеннесси.

– А закуска?

– У нас собой большой кусок запеченной осетрины.

– Нет денег – принеси осетрины, – сказала Галя. – Большой кусок.

– Ты даже с мертвого готова содрать шкуру, – сказал Итальянец, и пошел к машине. Он принес большой кусок осетрины.

– Себе оставил? – спросила Галя.

– У меня было два.

– Может, он тебе нужен?

– Ешь. – Итальянец хотел сказать:

– Жри. – Но он был еще не пьяный.

Когда они уехали, Галя сказала, вышедшему в зал повару:

– Кажется, он не узнал меня.

– Кто? – спросил Валера.

– Кто, кто, Итальянец.

– Его же убили.

– Оказывается, нет.

– Может, тебе купить электрошокер?

– Зачем? Чтобы он потом меня им пытал? Или, чтобы гонять поваров из зала? Вот если сейчас кто-нибудь войдет, что ты будешь делать?

– Уйду на кухню, – ответил Валера.

– Так он тебя уже успеет увидеть! Неужели ты этого до сих пор не можешь понять? Или тебе штраф выписать?

– Штрафы отменены, – сказал повар.

– Штрафы отменены, – повторила Галя. – И \добавила: – Тогда я тебя просто задушу. – Она протянула руки к шее повара, и начала душить. Галя хотела, чтобы Валера обнял ее, может быть, сначала тоже стал бы душить. Потом бы сказал:

– Ты моя Дездемона, – и потащил в банкетный зал. Или на мойку. Встреча с Итальянцем привела ее в состояние сильного возбуждения. Не как встреча с покойником, разумеется, а как встреча с тем, кого уже нет, или он далече. Но вдруг неожиданно появляется. Как во сне. Нет не во сне. О реальности напоминала осетрина, которая все еще лежала на стойке завернутая в газету. Но Валера уже начал душить ее. Не по-настоящему, разумеется. Нет, сначала он решил немного подушить ее по-настоящему, так сказать, в натуре, и только потом перейти удержание за сонные артерии.

Галя задергалась. Валера подумал, что уже теряет сознание. Он так же делал ей несколько раз. Просто чисто для кайфа. Галя сама его просила:

– Подуши меня, пожалуйста. Я хочу потерять сознание.

На самом деле она все еще понимала. И задергалась только потому, что увидела на прилавке осетрину. Ей показалось, что скоро она уйдет куда-то – вероятно, подсознательно имелся в виду мир иной – а осетрина, вкусная, недавно пойманная большая осетрина, хвост которой не умещался даже в багажнике машины, когда ее везли на разделку, останется здесь одна. Останется навсегда. Очень бы не хотелось! И Галя начала биться в руках повара. А он думал, что это началась стадия отхода в кайф. И решил подержать еще немного. Чтобы уж окончательно барменша потеряла сознание. И только тогда понял, что совершил ошибку, что большие пальцы его все еще находятся на середине ее горла, когда дама начала хрипеть.

– Прости, – сказал он, – я думал, что они на сонных артериях уже. – Валера испугался и не стал вводить Галю в транс потустороннего мира. Просто отпустил ее и все.

Она сначала отпрянула назад. Потом схватилась рукой за горло, начала кашлять, сделала два шага вперед, и ударилась лбом о косяк двери, которая вела на кухню.

Галя очнулась, и только сказала, глядя в зеркало:

– Производное от слова на букву П! – Останется шрам.

– Клаенсы! – произнес Валера сакральную фразу, – как назло. Семеро.

– Ты как будто увидел на горизонте пиратский корабль, – сказала Галя. И добавила: – Я так и знала. Она надела на лоб красную повязку из сложенного в ленту платка, и вышла с кухни. Осетрина так и лежала на широкой стойке.