Ольга Володарская - Ответ перед высшим судом

— Ты часто здесь бываешь? Смотрю, отлично ориентируешься.

— Захаживал к Кощею иногда. Он зимой меня погреться пускал. Чаем поил с сахаром и бальзамом. Осенью, в слякоть, плащ-палатку армейскую одалживал. Я за ней пришел. Слышал, помер Кощей, и палатка ему теперь без надобности.

— Да ты все забирай. Пропадет же.

— Чего тут брать? — фыркнул Нафаня.

— Телевизор, микроволновку, да мало ли еще чего.

— Техника мне куда? Я бездомный.

— Продашь.

— Заметут, скажут, украл. Не буду рисковать ради нескольких сотен. — Нафаня открыл старый шифоньер и стал рыться в нем. — Да где она? — бурчал он. — Я же возвращал ее Кощею две недели назад.

Сан Саныч, хоть и отошел немного, все равно чувствовал себя ужасно. Голова трещала, и избавиться от боли хотелось в первую очередь.

— Нафаня, у тебя таблеток при себе нет?

— Я не нарик.

— Обезболивающих. Анальгина, например.

— Не. В аптечке у Кощея посмотри.

— У него есть аптечка?

— Ясен перец. У всех стариков она имеется.

— Ни разу не видел, чтоб дядя Абрам принимал лекарства. Я думал, он ярый их противник.

— Тонометр — вот тут, — бомж указал на тумбу, на которой стоял телевизор. — А если есть он, значит, и какие-нибудь таблетки найдутся.

Сан Саныч открыл ящик, заглянул внутрь. Да, аппарат для измерения давления был, как и пакет с лекарствами. В нем: йод, зеленка, корвалол, валерианка и мазь «Звездочка». Вот и все. Никаких тебе таблеток.

— Бальзамом вьетнамским виски помажь, — подсказал Нафаня. — Универсальное средство. Можно сказать, панацея.

— Вот все вы, старики, верите в эту чудо-звездочку.

— Я — нет. Это Кощей ее фанатом был. И мне, кстати, всего сорок четыре.

Сан Саныч цифре не удивился. Он и сам сейчас выглядел… Точно не как Джордж Клуни. И даже не как его папа.

— Вот не зря зашел! — вскричал Нафаня радостно. И продемонстрировал Карпову две бутылки с густой темной жидкостью, обнаруженной в обувном ящике шифоньера. — Бальзам фирменный. Тот самый, которым Кощей меня угощал. Не хочешь пригубить?

— Нет, спасибо. — Сан Саныч открыл баночку с бальзамом и, зачерпнув немного «Звездочки», провел пальцем по вискам, лбу и шее.

— Знаешь, почему меня Нафаней прозвали? — спросил бомж, отпив бальзама. Причмокнув от удовольствия, продолжил, хотя Сан Саныч ему вообще ничего не ответил. — Я как домовой. Обитаю в жилище, никому не показываясь. Шумлю, что-то роняю, всякую мелочь тырю, но не врежу.

Все это было Карпову не интересно. Но он не мог найти в себе сил, чтобы покинуть барак. Поэтому снова опустился на пол и закрыл глаза. Запах бальзама приятно щекотал нос и как будто успокаивал.

— Последние семь лет я в этих бараках жил, — продолжал Нафаня. — То в подвалах, то на чердаках. А когда комната какая-то освобождалась, туда потихоньку перебирался. Золотые времена! Всегда в тепле, в уюте. Но когда расселили все дома, фигово стало. Не так, конечно, чтоб вообще…

Нафаня все бубнил и бубнил. На него подействовали водка с бальзамом, и хотелось поговорить. А Сан Саныч делал вид, что внимал, хотя на самом деле слушал не словоохотливого бомжа, а свой организм. К его удивлению, головная боль стихала. Может, «Звездочка» на самом деле панацея и не зря ею пользовались деды и бабки?

— Самым любимым местом у меня был подвал под этим бараком. Я в нем оставался, даже когда он просел. Кощей не знал. А я аккурат под ним устроился. Потому что тепло шло. Да, знаю, что оно вверх поднимается. Но доски пола все равно прогреваются, и под ними не так холодно. Но когда невмоготу было, к Кощею приходил. Да я вроде говорил уже тебе об этом.

— Ты к чему-то ведешь? Или просто поболтать хочешь?

— И то, и это. В общем, знаю я тебя. Ты к Кощею частенько наведывался. Я ваши разговоры слушал. Не все, только интересные. Про клады. Я, когда маленьким был, от радио фанател. Вся семья у телика, у которого всего два канала, а я один у неприметной коробочки на стене. Лежу на диване и слушаю радиочтения. Ты молодой, не застал, наверное, их. А я с детективной литературой именно тогда познакомился. Читать не любил. А слушать — да. Конан Дойль, Агата Кристи, Эдгар По, все так интересно писали. Но вы с Кощеем тоже молодцы. Увлекали меня не хуже классиков. Слушал вас — и как в детство возвращался.

Сан Саныч продолжала мучить жажда. Но графин опустел, а других емкостей с водой ему на глаза не попалось. Пришлось топать к сосковому умывальнику и склоняться под ним.

Попив, Саныч почувствовал себя готовым к тому, чтобы покинуть барак. До машины как-нибудь дойдет, там аптечка. В ней анальгин. На заднем сиденье валяется початая бутылка минералки. А в бардачке имеется упаковка влажных салфеток. Карпов увидел свое отражение и ужаснулся. Еще неизвестно, кто страшнее сейчас, он или Нафаня.