Ольга Володарская - Ответ перед высшим судом

— Некоторые барышни держат подруг на расстоянии от своих женихов, — заметил Илья. Кофе он уже выпил и теперь хотел принять таблетку от желудка. Он встал и подошел к холодильнику, где хранились лекарства.

— Почему?

— Боятся, что уведут.

— Что это за жених, за которого стоит бояться? А подруги? — Она взяла чашку, чтобы глотнуть кофе, но снова ее поставила. — Мне нужно поговорить с кем-то из близких, чтобы расспросить их о себе, но я как в блокаде. И почему мы перестали записывать номера телефонов и адреса в блокнот? Это упростило бы мне жизнь.

— Обратись в сервисный центр оператора сотовой связи, восстанови сим-карту, и подруги сами начнут тебе звонить. Они наверняка тебя потеряли. И, кстати, ты где работаешь? Уж это твой жених должен знать?

— Я не работаю. У меня куча бабла, поэтому в этом нет необходимости.

— Это Матвей так сказал?

— Нет, это я вспомнила.

— Так с этого нужно было начинать! — воскликнул Бердников радостно. — С хорошей новости — к тебе возвращается память.

— Я вчера весь день рассматривала фотографии, листала свои школьные дневники, альбомы для рисования, благодаря этому в голове стало проясняться.

— Хорошо, что ты хранишь все это. У меня, например, нет ничего родом из детства. Даже фотографий.

— Потерял?

— Изорвал и выбросил. Чтобы не вспоминать. У меня было трудное детство.

— А у меня замечательное, поэтому я все оставляла на память о нем. Это вошло в привычку, и когда мой радужный мир стал рушиться, я все равно сохраняла что-то из того, что доставило мне радость, и таскала с собой с места на место. Например, это… — Она сунула руку в карман спортивной кофты и достала деревянного гномика. Гномик был размером с детский пальчик, но вырезан очень искусно. — Мы уже не жили тут. Ютились в какой-то хибаре за городом. Думаю, скрывались. Мужчина, у которого мы остановились, был весь в наколках. Наверняка имел не одну ходку. Жестокий человек, судя по лицу. Но добрый к детям. Я очень переживала, постоянно плакала, не понимая, что случилось с нами, а он меня успокаивал, отвлекал, развлекал. Этого гномика он вырезал для меня, — Лиза убрала игрушку в карман. — Тогда мне было лет одиннадцать. Уже не маленькая. Но я была абсолютно потеряна. Меня просто вырвали из привычной жизни и не объяснили почему. Дом, школа, друзья, все осталось в прошлом. Как и мама. Она была значительно младше папы, в дочери ему годилась, и собою невероятно хороша. Замуж вышла по расчету. Поэтому отца бросила сразу, как у него начались неприятности. Нашла другого, успешного, и уехала с ним. Про меня забыла. Она не хотела детей. Родила только для того, чтобы муж не бросил — он настаивал на этом.

— Она жива?

— Не знаю. Когда погиб отец, она приехала, взяла меня и отправила к какой-то своей тетке в областной город. У тетки я прожила до совершеннолетия. Мать не видела больше.

— А что случилось с отцом?

— Его убили. Мне тогда едва исполнилось тринадцать. — Ее личико стало грустным. Того и гляди заплачет.

И Бердников поспешил переключить Лизу на воспоминания о более позднем периоде.

— Куда ты поехала, когда тебе исполнилось восемнадцать?

— Сюда, в родной-любимый город. Окончив школу, я пошла на работу. Тетка заставила. Сказала, мать моя давно денег не шлет, а меня надо кормить и одевать. Я послушалась. И год вкалывала на химзаводе подсобным рабочим. Было тяжело, но платили неплохо и бесплатно кормили в столовой.

— Куда ты подалась в городе?

— Поступила в институт. На бюджетное отделение. Год, пока работала, вечерами занималась. Все равно больше делать нечего было, тетка меня блюла. Мне дали койку в общежитии, там и поселилась.

— На что жила?

— Газетами торговала. На праздниках в клубах официанткой подрабатывала.

— Странно, что отец оставил тебя без средств к существованию.

— Но у нас все отняли! Мы съезжали с квартиры с двумя чемоданами, в одном из которых была всякая ерунда, типа моих школьных дневников и любимых игрушек. Папа остался ни с чем.

— У Владлена должна была быть заначка, — не согласился Илья.

— Если и была, то мы растрясли ее, пока скрывались. Полтора года мы перемещались по области, забираясь в самые отдаленные уголки, и на что-то жили. Но однажды папа сказал, что пришла пора вернуться. Я так обрадовалась! Ты не представляешь, как я скучала по нашему городу. Сейчас у меня есть возможность жить в любой точке мира, но я обожаю именно этот город. Приезжая куда-то, в Рим, Бангкок, Майами, я бываю довольна, но счастлива — только тут.