Софи Гид - Песочница

Тело было неподвижным. Пока грызуна никто не заметил, беспокоиться было не о чем. Сурок снова огляделся вокруг. Он не спеша пробежал отделяющие его два десятка метров до человечьему тела и стал обнюхивать его. Здесь запахи стали сильнее.

Сурок вновь огляделся. Тело также неподвижно лежало – большое, мягкое – и он стал забираться на него передними лапами, которые были немного короче задних. Прохаживался по нему безволосыми подошвами лап с хорошо сформированными подушечками стопоходящего существа. Ничто в теле не выдавало признаков жизни, и сурок это осознавал. Он обнюхал человеческие волосы, губы, рану на шее, кровь из которой уже перестала сочиться, облизал язычком всё лицо, уши, затем встал на задние лапки. Вновь осмотрелся: нет ли поблизости других, опасных для него существ.

Сурок удобнее устроился на груди мужчины и тут вдруг услышал клёкот приближающийся чайки. Звук точно приближался, а вместе с ним появилась и сама птица – большая и враждебная, которая спланировала на землю рядом и сначала в нерешительности остановилась, прикидывая, как бы отпугнуть странное существо на человеческом теле. Когда чайка всё же «хохотнула» и захлопала крыльями, сурок не выдержал этой атаки и от ужаса стартанул прочь, в темноту. Страх его перед этой птицей был столь велик, что он от ужаса сначала впился в тело под ним своими мощными когтями, а затем прыгнул, оставив на трупе глубокие борозды.

Взрослая чайка крикнула своё победное «Йах-иах-иахахах» и подбежала по песку к лежавшему телу. Сомнений не было: это была большая добыча, предстоял пир. Она прыжком очутилась на ногах мужчины и медленно пошла по ним, чувствуя под своими лапами мясистую плоть под крепкой тканью одежды. Чайка продвинулась на несколько шажков к голове, быстро нашла рану и алчно стала отрывать кусочки свежей плоти…

Утро ознаменовалось напором высоких валов, растущих из залива и падающих на берег. Большие водные выжимки океана с некоторой грациозностью разбивались о скалы и падали на песок. Одна из них выкинула на берег четверых серфингистов, подплывших к пляжу. Они соскочили со своих досок, немного уставшие от утреннего катания, но довольные и, смеясь, уселись на песке в гидрокостюмах, смыв предварительно с рук и ног остатки воска. В это время года по утрам океанская вода у Биаррица была довольно прохладной. Пересказывая свои ощущения от скачек на волнах и отпуская шутки в адрес друг друга, парни с досками несколько минут спустя решали: отправиться сразу в гостиницу или ещё покататься.

А так как принять устраивающее всех решение было нелегко, то двадцатилетние молодые юноши проспорили почти четверть часа, и решили всё же продолжить занятия сёрфингом ближе к обеду – когда немного потеплеет и можно будет сменить гидрокостюмы на лайкру. Четвёрка парней прихватила свои серфборды; они собрались было уже направиться через прибрежный песок к лестнице, поднимавшейся к тротуару улицы, как вдруг один из них вскрикнул, указывая свободной от доски рукой на человеческое тело:

– Там кто-то лежит!

Они подошли поближе, и тот же парень добавил:

– Он мёртв.

Обнаруженная ими, уже увеличенная клевками птиц или ещё каких-то животных, рана на шее, разорванная рубашка и цвет кожи мужчины ни у кого из них сомнений в этом не вызывал.

Через четверть часа пара десятков полицейских, большая часть из которых была в униформе, перекрыли все подходы к обнаруженному телу, и комиссар полиции Мавис Идо, стоя у ног мертвеца, освещённого лучами утреннего солнца, появившегося, как и положено с востока, звонил дежурному в комиссариате:

– Найди мне ещё человек десять! И пришли судмедэксперта… Значит разбуди его, и поживее… Немедленно!

Его привёз очень молодой полицейский, чуть больше двадцати лет. Парня, сразу после того как обнаружили труп, послали за Идо, и он не знал подробностей происшедшего. И труп пока не видел. Поэтому, когда утром в дверь позвонил полицейский в форме, сказав, что дежурный офицер просит его приехать немедленно, комиссар понял: этот вызов предвещает сложное расследование и неприятности.

Мавис Идо готовил себя к примерно такой ужасной картине, какую увидел, но, несмотря на это, не мог не содрогнуться. Красивой такую смерть никак не назовёшь. Молоденький полицейский стоял рядом с ним и не мог отвести глаз от трупа. Внезапно его щёки стали раздуваться, он замычал, развернулся и бросился к берегу. Общий шум вокруг погасил звуки вырвавшегося из него фонтана, но все и так видели, как он выпотрошил содержимое своего желудка и обессиленный сел прямо на песок поблизости.