Нора Робертс - Одержимость

— Нужно убрать отсюда собаку и обработать вашу рану.

— Пес тоже ранен. Вы что, не видите, что в него стреляли?

— Я дам вам номер ветклиники…

— Вы должны заняться собакой.

— Именно так. — Мейсон многозначительно помахал своим удостоверением. — Пуля — это улика, ее следует извлечь как можно скорее. Пес — материальное свидетельство преступления, и его нужно привести в полный порядок.

Ксандеру позволили остаться с Тэгом, пока извлекали пулю. В это же время другой доктор обрабатывал его собственную рану.

— С ним все будет в порядке, — заявил хирург, стежок за стежком зашивая ногу Тэга. — Какое-то время он похромает. Я дал ему антибиотики. Сейчас я составлю отчет для ветеринара — она продолжит лечение.

— Спасибо. Узнайте кто-нибудь, как там Наоми. Наоми Карсон. Просто… черт!

— Не шевелитесь, — сказала врач, занимавшаяся его раной.

— Посидите еще пару минут, — кивнул хирург, — я узнаю, что с мисс Карсон.

В этот момент в комнату вошел Мейсон.

— Как она? — подскочил Ксандер. — Черт! Да что вы там копаетесь в моей голове?

— Она в операционной, но врачи говорят, что все будет в порядке. Пуля прошла насквозь, через нее прямо в Тэга.

— Ваша улика, агент.

— Спасибо, — сказал Мейсон, забирая с тарелки пулю. — Она потеряла много крови, но внутренние органы не задеты. На ночь ее оставят в больнице. Не исключено, что та же участь ждет и тебя.

Ксандер был настроен решительно.

— Я буду с ней. Я и пес.

— Я уже обо всем договорился. Можешь рассказать мне, что тут произошло?

— Да. Скажи только, где сейчас Чаффинс.

— В тюремной камере Санрайз Ков. Доктор успел осмотреть его, обработать раны. Ты расквасил ему нос, выбил три зуба и сломал пару ребер.

— Серьезно? — Ксандер бросил взгляд на распухшие костяшки пальцев.

— Спасибо. Я знаю, ты любишь ее, но я-то люблю ее с незапамятных времен. Спасибо, что спас жизнь моей сестре.

— Всегда пожалуйста.

Мейсон притянул к себе стул, сел.

— А теперь расскажи, что тут случилось.

И Ксандер пустился в объяснения.

— Я должен был догадаться. Я и догадался, вот только поздно. Купился на выдумку этого ублюдка. А когда пришел в себя, сразу рванул к Наоми. И тебе позвонил по дороге. Припарковался за его кемпером, бросился в дом. И услышал выстрел.

Замолчав, он прикрыл глаза.

— Потом раздался крик. Когда я вбежал на кухню, он стоял над ней, размахивая пистолетом. Я сбил его с ног, избил до полусмерти. Наоми и пес лежали на полу, все в крови. Я схватил пару полотенец, прижал к ее боку. Она очнулась от боли.

— Это не твоя вина, а его, — попытался утешить Ксандера Мейсон.

Ей снился лебедь, плавно скользивший по водам залива. Белое пятно на голубой глади волн. В какой-то момент она пришла в себя, и ей показалось, что где-то рядом похрапывает пес.

Еще до нее донесся голос Ксандера:

— Я бы тоже не отказался от снотворного.

Улыбнувшись, она вновь погрузилась в сон, а когда очнулась, в палате вовсю сияло солнце.

— Наконец-то. А я все гадал, когда ты проснешься.

Повернув голову, она увидела Ксандера.

Выглядел тот бледным и измученным. На виске — огромный синяк.

— Мы… попали в аварию.

— Не совсем.

— Я не помню… — повернувшись в другую сторону, она увидела Тэга, который наблюдал за ней с больничной койки. — Мы… мы в больнице. В меня стреляли. В нас стреляли.

— Не вставай. — Ксандер опустил руку ей на плечо. — Энсон Чаффинс.

— Верно, верно. Теперь я припоминаю. Он проник в дом.

— Да. Дождался, пока ты выпустишь собаку, и перехватил тебя на кухне. Мейсон сказал, вы учились с ним в школе.

— Он был на год старше. Да и знакомы мы были лишь несколько месяцев — работали вместе над школьной газетой. Но он был со мной, когда я нашла свою мать мертвой. Сказал, что для него это стало настоящим откровением. Своего рода отправной точкой. Заявил, что такие, как он и мой отец, просто созданы, чтобы убивать.

— Не думай сейчас об этом. Ты закрыла собой Тэга, когда Чаффинс пытался пристрелить его, так ведь?

— А ты бы разве не сделал то же самое?

— Пожалуй. — Ксандер вздохнул. — Мы с тобой неисправимые идиоты.

— А что с твоей головой? Я помню, ты был весь в крови.

— Раны на голове всегда сильно кровоточат.

— Это он, да? Он мог убить тебя.

— Но не вышло. Привыкай к этому. — Он сжал ее руку. — Я сам никак не могу оправиться от того, что он едва не убил тебя.

— Это ты меня спас?

Он коснулся губами ее руки.

— Ты бы сделала для меня то же самое.