Ян-Филипп Зендкер - Пробуждение дракона. Голос одиночества

Говорила я не иначе как задыхаясь, как будто только что преодолела не меньше сотни ступенек крутой лестницы. «И… сама не… понимаю… что… со мной. Проглатываю одни звуки, а другие тяну слишком долго. Ттты… лллюбишшшь… тофффу?» Я и сама стыдилась, когда слышала свой голос. Тело, мое тело, о котором я до сих пор не думала, потому что всегда могла на него рассчитывать, предало меня. А на следующий день взбесился Чоу-Чоу – большой черный кот, который вот уже десять лет как жил с нами. Он встал перед домом, выгнул дугой спину, а потом вдруг вскинул вверх задние лапы, будто пытаясь встать на передние. Или забыл, что он кот? Чоу-Чоу, милый, что с тобой стряслось? Что ты вытворяешь? Но он не реагировал на мой голос. Пал на землю ничком и забарахтал в воздухе лапами, как будто в него вселился злой дух. Я подумала, что у него приступ бешенства, и не рискнула его трогать. Минуту спустя он поднялся и принялся носиться по двору. Круг за кругом, как будто за ним гналась стая демонов. Потом вдруг резко развернулся, как заяц, и с размаха врезался в стену. Неужели мой Чоу-Чоу ослеп или потерял рассудок? Я не знала, что и думать. Вскоре он поднялся, шатаясь, как пьяный, повернулся вокруг своей оси и таким же точно образом со всего размаха ударился о забор. «Чоу-Чоу! – закричала я. – Немедленно прекрати!» Но на этом припадок не кончился. Бедняга продолжал носиться, время от времени налетая то на колодец, то на лестницу, то на поленницу, пока не упал посреди двора замертво. Вечером этот кошмарный спектакль повторился. А на следующее утро мы обнаружили в колодце труп кота. Он как будто нарочно заскочил туда, чтобы положить конец своим мучениям.

Спустя два дня у меня начались судороги. Я охватывала деревянную ложку всей пятерней и до боли стискивала пальцы, чтобы не уронить, но весь суп выливался, прежде чем я успевала донести ее до рта. Ты же все время был в городе или на поле, поэтому до сих пор мне удавалось скрывать от тебя то, о чем я здесь пишу. В кабинете врача мне почему-то полегчало. Пальцы снова слушались меня, пол опять стал ровным и не ходил ходуном под ногами. Вся моя болезнь вдруг превратилась в кошмарное воспоминание. «Добрый день, господин доктор. Как ваши дела? Меня привел к вам муж». Какое это счастье – снова слышать собственную речь! Я упивалась каждым звуком, словом, фразой. Доктор ничего не мог понять. Пульс ровный, давление в норме. Язык не обложен. Весна, что же еще? Но уже по дороге домой судороги вновь начались. Я дрожала и корчилась, совсем как Чоу-Чоу несколько дней тому назад, и тоже налетела бы на какую-нибудь стену, окажись таковая поблизости.

Беда посылает гонцов впереди себя. Теперь она явилась к нам собственной персоной.

Какой же наивной и легкомысленной она была! Или это работа не дала ей продумать все как следует? Кристина готовилась к этой поездке с того самого момента, когда они с Полом приняли решение. Выбрала самый удобный рейс на Шанхай, забронировала отель, придумала, что сказать Джошу и маме, и назначила себе в бюро заместителя. Старалась не забыть ни одной мелочи и все-таки упустила из виду самое главное.

Так бывает всегда. За хлопотами Кристине некогда было осознать, что означает для нее, собственно, эта встреча с родным братом. В результате она приехала сюда совершенно неподготовленной. От вопросов, которые задавал ей в самолете Пол, отмахивалась. И вот сейчас перед ней стоит незнакомая девушка и утверждает, будто она ее племянница.

Голос у нее тихий, но никак не робкий. Инь-Инь подвела их к припаркованному возле отеля «фольксваген-пассату» и представила молодому человеку за рулем, который решил навестить своих знакомых в окрестностях Иу и оказался настолько любезен, что согласился подвезти всю компанию.

Они молча сели в машину. Инь-Инь – рядом с водителем. Пол придирчиво оглядывал салон, косясь на спидометр.

Кристине, конечно, первым делом следовало расспросить племянницу, отчего она так грустна. Как поживают ее родители, что Большой Дракон рассказывал ей о тете и ее семье и почему не объявлялся столько лет. Ей хотелось знать, что за человек ее брат. Хороший ли он отец? Вспыльчивый или уравновешенный? Слишком много вопросов. С чего начать и мыслимо ли вот так, ни с того ни с сего, врываться в чужую жизнь? Достаточно об этом задуматься, чтобы от страха лишиться дара речи.

На помощь пришел Пол. Нужно же было кому-то нарушить это тягостное молчание в салоне.

– Ты живешь в Шанхае? – спросил он Инь-Инь по-английски.