Наталья Александрова - Демон никогда не спит [litres]

Распахнулась дверь, и в комнату вошел Павел Петрович Трошин, судебно-медицинский эксперт.

— Где у нас пациент? — проговорил он, ни к кому не обращаясь. — Вот у нас пациент!

Он подошел к Штандартену, поднял веки, заглянул в мертвые глаза, поцокал языком. Осмотрел ногти, просвистел несколько тактов из оперетты «Веселая вдова» и повернулся к Ленской:

— А чего меня вызвали-то? Случай самый обыкновенный, банальный передоз! Не вижу состава преступления, вижу только обычную глупость. Вколол мальчик больше обычной порции и улетел за горизонт на крыльях мечты!

— Героин? — сухо осведомилась Ленская и подошла к трупу.

Она не одобряла такого легкомысленного отношения к смерти, даже если умерший не вызывал у нее никакой симпатии. Впрочем, эксперта можно было понять — он ежедневно сталкивался с костлявой, и у него сложились с ней почти родственные отношения.

До сих пор Александра Павловна не прикасалась к покойнику, чтобы предоставить Павлу Петровичу первоначальную картину преступления в неискаженном виде, и теперь она фактически впервые его внимательно осмотрела.

— Героин, — подтвердил эксперт, показав на характерный налет вокруг рта. — Сейчас посмотрим, что у нас с венами… — Он закатал рукава черного кителя и удивленно округлил рот: — Вот это интересно!

Вены у покойника были чистые, как у выпускницы католического лицея. Только слева виднелся след свежего укола.

— Да, выходит, до рокового укола пациент героином не баловался! — констатировал эксперт, расправляя рукав. — Хотя, конечно, ангелом он не был. Вот, Александра Павловна, видите характерное покраснение крыльев носа?

— Кокаин? — проговорила Ленская полуутвердительно.

— Совершенно верно! — кивнул Павел Петрович. — Покойник баловался кокаином. Недешевое, надо сказать, удовольствие. И немногим менее опасное, чем героин.

— А вот это что такое? — Ленская показала багровые полосы на запястьях.

— Его связали, — ответил Павел Петрович.

Впрочем, Ленская и сама это прекрасно поняла, вопрос ее был чисто риторическим.

— Так что, выходит, все же имеется здесь состав преступления, — проговорила Александра Павловна, переглянувшись с экспертом. — Теперь хорошо бы найти какие-нибудь следы преступника!..

— Это уже не по моей части! — Павел Петрович развел руками. — Когда проведу вскрытие пациента, может быть, еще что-то вам расскажу, но и то не уверен. Картина в целом и сейчас ясная.

— Ладно, вы свободны! — И Ленская, мгновенно забыв про эксперта, продолжила свои поиски.

Она и сама не знала, что, собственно, ищет, и больше рассчитывала не на логику, а на интуицию.

Занимаясь своим непосредственным делом, Александра Павловна мысленно прокручивала в голове возможную картину преступления и перебирала его мотивы.

Судя по следам на запястьях убитого, его привязали к креслу и, прежде чем убить, наверняка допрашивали. Впрочем, следов пыток на теле вроде бы не видно.

Чего от него хотел убийца?

Покойный Сухоногов был личностью, несомненно, антиобщественной, более того — криминальной.

Употреблял кокаин — а это требует больших денег. Может быть, задолжал наркодилеру, вот тот и решил с ним разобраться.

Хотя обычно неаккуратных должников не убивают, это экономически нецелесообразно, проще говоря — невыгодно.

С другой стороны, дилер мог просто ошибиться, не рассчитать дозу…

Хотя возможны и другие мотивы.

Вся эта нацистская чушь — вокруг нее тоже крутятся криминальные элементы, разные бритоголовые головорезы… может быть, Сухоногов с ними что-то не поделил?

Опять же, тайник с оружием — может быть, Штандартена убили из-за него?

Но интуиция подсказывала Ленской, что мотив убийства где-то рядом, но она его пока не видит.

Не зря она шла по кровавому следу, который оставил Штандартен, — ведь это наверняка он убил Степана Сапогова, да и исчезновение Михаила Шмелева тоже выглядит очень подозрительно.

Не связано ли убийство Штандартена с какой-то находкой «черных следопытов»?

Ленская увидела на полу возле батареи парового отопления какой-то клочок бумаги и машинально подняла его. При этом от резкого наклона кольнула в пояснице привычная боль, но Ленская усилием воли велела боли заткнуться и распрямилась, сжав зубы.

В руке у нее лежала небрежно смятая желтоватая бумажка, разграфленная типографским способом. На ней были от руки записаны несколько цифр и букв. Александра Павловна наморщила лоб — что-то эта бумажка ей напомнила, но вот что…