Марк Арно - Детектив Франции 06. Осечка на газе. Огонь и кровь. Его высочество Хандрит. Убийство в спальном вагоне

— Нет! — закричала Пажи, ударившись коленом о швейную машинку.

И чтобы объяснить свое нежелание, она заговорила:

— Слышишь? А? Ты слышишь их? Уже два часа ночи! А тарарам как днем! Шлюха!.. Она теперь принимает гостей каждую ночь!

— Мы уже начинаем привыкать, так?.. Ну и что ты хочешь?

Пажи опасливо улыбнулась. Ей удалось подобраться к окну. Она протянула руку к засову.

— Не открывай!

— Почему?

— Потому!

— Кто там?

Едва слышный голос отчаянно позвал снаружи:

— Антуанетта!

— Я тебе сказала: не открывай, — повторила Антуанетта.

— Я — мать или не мать? — с достоинством произнесла Пажи, бросив тайком на дочь не очень уверенный взгляд.

Она сняла засов и открыла ставни.

Он стоял совсем рядом, прислонясь к раскрашенному деревянному подоконнику и вцепившись в него руками, затем вскочил на подножку. Веснушки и соломенные волосы, падавшие на глаза, возникли в окне кибитки. Его ладони и колени кровоточили. Он был очень бледен и выглядел загнанным. Ему было не больше девятнадцати лет.

— Здравствуй, Пажи, — почтительно выговорил он.

— Ну и что, ты зайдешь или нет?

— Убирайся, — глухо сказала Антуанетта. Кристоф с сожалением прошептал:

— Если она хочет, чтобы я ушел, я уйду!

— У вас обоих идиотский характер, — просто заметила Пажи, — может, все-таки войдешь, чтобы я могла закрыть окно? Мы могли бы поговорить… Что произошло? За тобой гонятся легавые?

Кристоф спрыгнул внутрь кибитки. Она и так была небольшой, а убогая мебель совсем ее загромоздила. Единственный стул, к тому же колченогий, был завален старой одеждой. Он поставил на пол будильник, лежавший поверх пачки заплесневелых книжек, и уселся верхом на его место.

Пажи легла рядом с Антуанеттой под красное одеяло.

— Так что, за тобой гонятся легавые? Что ты натворил?

— Думаю, как обычно, — усмехнулась Антуанетта, — просто чиркнул спичкой. Потому-то мы и слышали вой пожарных машин…

— Но, Антуанетта…

— Хватит!

— Я тебе клянусь… — попытался возразить Кристоф. Только сейчас она заметила, что он был бледен и взволнован.

— Что случилось?

— Да ничего!

— Ты в крови!

— Я натыкался на камни!

— Если хочешь спать здесь, — вмешалась Пажи, — возьми в сундуке покрывало и отодвинь швейную машинку, чтобы освободить себе место…

— Нет, — сказала Антуанетта, — я на него достаточно насмотрелась. Не нужен он здесь! Пусть уходит!

Он провел бы еще одну ночь под открытым небом. Он уже привык к этому за то время, когда у него не было своего дома.

— Если я уйду, — прошептал Кристоф, — легавые точно меня схватят.

— Беги быстрее их! Это твоя забота, ты ни на что не годишься! — злобно выкрикнула Антуанетта.

Кристоф пожал плечами. Он правда ни на что не годился. Когда ему исполнилось четырнадцать, он захотел научиться какому-нибудь ремеслу. Он знал в городе одного ремесленника, бравшего учеников, и подписал с ним договор. Это был гончар.

Кристоф был настойчив: принес к себе глину и стал работать по вечерам в одиночку, постепенно самостоятельно открывал секреты ремесла, которым его не учили. Он приобрел некоторую уверенность. Наконец однажды, поняв, что в основном овладел своей профессией, он создал вазу с двумя ручками. Это была нелегкая задача. Но, несмотря на спешку, Кристоф добился великолепного результата. Он надел рубашку, тщательно причесался и понес свое изделие хозяину. Надеясь на благоприятное впечатление, произведенное его работой, он хотел попросить перевести его из учеников в рабочие.

Хозяин не принял его, но ответил, что сокращает число работников и продлевает срок ученичества. Тогда Кристоф поджег его мастерскую.

Проведя год в исправительной школе в Аяччо, он вернулся в деревню. Работы для него не нашлось, да он и не искал ее, и стал шататься повсюду с Франческо, своим приемным отцом, темной личностью. Тот помог ему окончательно превратиться в проходимца. Он стал ходить к Антуанетте.

Антуанетта была совершенно не похожа на Кристофа. Он был блондин, она — брюнетка. Она была хорошенькой и знала это: длинные ресницы, маленькое ироническое личико, очень стройная, с тонюсенькой талией. Но была еще и жестокой, злой и скрытной. Она была лгуньей, обманывавшей парней, и не любила работать. Она первой в кантоне получила аттестат о среднем образовании и могла бы продолжать учебу, чтобы стать учительницей, но она ничего не хотела делать, была неблагодарной, оскорбляла тех, кто хотел ей помочь. Сын Моржево, вслед за отцом, хотел заняться ею, но она не проявила благодарности, которую они вправе были ожидать от девушки ее лет и положения. Ей все было неинтересно.