Миньон Эберхарт: Рука в перчатке

Правда, ждать Денниса пришлось в кромешной тьме и в мертвой тишине.

А почему бы, собственно, и нет? Сильный снегопад всегда несет с собой совершенно особую тишину, тишину, в которой скрывается затаенность движения. И к тому же скоро придет Деннис...

Она совсем замерзла, туфли намокли от снега.

Не хватало вдобавок к разбитому сердцу схлопотать еще и воспаление легких!

Разбитое сердце... Странно, как верно могут звучать столь нелепые обороты речи. Именно так она себя и ощущала: будто глубоко внутри у нее что-то разбилось и ужасно болело. Ужасно!

Здесь кто-то есть!

Мысль эта пришла ей в голову внезапно, но настолько резко и отчетливо, что казалось, будто кто-то сказал это вслух.

Кто-то? Но ведь никого там не было! Просто абсолютно темно и тихо. Если кто-то был в этом тесном пространстве, она должна была его услышать. Но никого там не было.

Никого. Просто холодно, темно, пусто и ...и, как ни странно, там явно была роза.

Дафна стала гнать эту мысль от себя сразу, как только та появилась, и вместе с тем едва уловимый аромат поднимался к ней откуда-то из темноты.

Ее мысли вернулись к семейному ужину. В роскошном желтом вечернем платье она сидела рядом с Беном, ощущая его тягостное присутствие, его властный взгляд, а один раз, под тяжелой скатертью, его руку на своей. А с другого конца стола поверх алых роз Деннис временами бросал на нее едва уловимый, неясный взгляд.

Да, эти розы... У нее появилось ощущение, что одна из них оказалась здесь, в этом холодном и непроницаемом мраке.

Значит, в домике кто-то был?

Она беспокойно шагнула вперед и, помедлив, спросила:

– Есть здесь кто-нибудь?

Разумеется, никто не ответил. Да и кто бы мог это сделать?

Но где-то в темноте определенно благоухала роза.

Вообще-то роза – не повод для испуга. Но здесь, в садовом домике, все становилось чужим и опасным. Где-то в темноте скрывалось нечто. Дафна поискала глазами дверь. И тут она услышала на дорожке шаги Денниса.

Услышала и увидела она его одновременно. Темная, высокая фигура в ночи, которая что-то несла – да, конечно же, дорожную сумку. Вот стало видно его лицо. Произнеся лишь ее имя, он вошел в дом.

– Дафна...

– Деннис, я...

– В чем дело?

– Здесь кто-то есть, Деннис.

– Кто-то есть? Чепуха...

Все же он достал карманный фонарик, луч света вспыхнул, отразился в окне напротив, потом скользнул на пол...

Скользнул и дрогнул.

– Господи Боже! – выдавил Деннис.

Дафна не издала ни звука и не двинулась с места. Но она осознала, что Деннис стоит на полу на коленях рядом с каким-то черным тюком.

Деннис повернулся к ней и хотел что-то сказать, но не успел: снаружи внезапно послышался шум и кто-то появился в проеме двери. Это оказался Роули. Он, прищурившись, посмотрел на свет, затем взглянул на них, на пол и похоже, собрался спросить:

– Что вы тут делаете? – но внезапно умолк, словно его кто-то схватил за горло.

Затем он тоже опустился на колени рядом с гротескно длинной в вечернем облегающем костюме фигурой. Глухим голосом Роули выдавил:

– Это Бен, – и поднялся.

– Это... это Бен, – повторил он, прервав бесконечное молчание. – Он мертв, верно?

Никто не ответил. Все стояли и смотрели на лежавшее у их ног тело.

Дафну колотила дрожь. Деннис покосился на дверь, которую Роули оставил открытой, и буркнул:

– Закрой!

Не отрывая от трупа взгляда, Роули протянул руку и закрыл дверь. Затем снова стал на колени рядом с телом. На груди на белой рубашке расплылось почти круглое кровавое пятно.

Роули пощупал пульс.

Деннис направил свет карманного фонарика на лицо безжизненного тела. Глаза покойника были полуоткрыты. А на краю светового пятна света лежал большой алый розовый бутон. Роза со стола.

Дафна пошатнулась. Деннис заметил это и подсказал:

– Дафна, там есть стул.

Но она не могла двинуться с места.

Роули поднялся, отряхнул колени и взглянул на Денниса:

– Ему мы ничем больше не поможем.

– Ну... врача... – Дафна думала, что говорит в полный голос, однако слова ее прозвучали едва слышно.

Роули покачал головой.

– Не имеет смысла. Он мертв. Почему ты убил его, Деннис?

Деннис дернулся, будто хотел что-то сказать, но промолчал, неподвижно уставившись на мертвеца. Его загорелое лицо заметно побледнело. Он был по-прежнему в вечернем костюме, но вдобавок в пальто. Шляпу он, должно быть, оставил где-нибудь в тени. Шляпа и... и сумка. Роули заметил сумку и потому задал свой вопрос.