Татьяна Устинова - Земное притяжение

Когда Хабаров подбежал, Джахан уже поднялась, и они ринулись оба — догонять.

Парень в кожаной куртке свернул в синие гофрированные ворота, за которыми гудел экскаватор и с силой колотил в грунт чугунный молот копёра. Земля вздрагивала и двигалась под ногами.

— Стой, стой, куда! Куда прёшь?!

Человек в куртке оттолкнул рабочего, попавшегося ему на пути, тот замахал руками и спиной повалился в неглубокий котлован.

— Твою мать!

Перепрыгивая через кучи песка и попадая в лужи, Хабаров добежал до развалин дома. Тот, кого они преследовали, скрылся внутри.

— Не пускай сюда никого! Слышишь, Джо?!

…Внутри было сумрачно и пыльно — старинный полуразрушенный дом, от которого целыми остались только наружные стены. Широкая лестница, кое-где осыпавшаяся, словно висела в воздухе — нижних ступеней не хватало. Подтянувшись, Хабаров закинул себя на лестницу и побежал вверх. Над головой он слышал топот, пыль и мелкие камушки сыпались оттуда, попадали в глаза.

…Здесь уже можно остановиться и прицелиться. У того парня есть на это несколько секунд. Более чем достаточно.

Шум стройки остался внизу, под ногами, и Хабарову казалось, что он слышит дыхание противника.

Лестница всё не кончалась, сколько же здесь этажей?! Их не может быть сто, никак не может!.. Слева и справа зияла пропасть, перекрытия были разобраны, и некуда отступать, если придётся.

Выглядывая из-за очередного пролёта, чтобы не угодить под выстрел, Хабаров увидел над собой распластавшуюся гигантскую летучую мышь, которая готова была вцепиться ему в голову. Он отшатнулся, потерял равновесие и чуть не полетел вниз.

Мышь спикировала на ступени, оказалось, что это чёрная кожаная крутка.

Значит, оружия нет. Выстрелить проще и эффективней, чем бросаться куртками!

Хабаров подпрыгнул, уцепился за трухлявую деревянную балку, покачался над бездной, подтянулся и перемахнул на следующий пролёт.

Тут лестница заканчивалась. Площадка последнего этажа была не разобрана, здесь торчала заляпанная краской стремянка, приставленная к лазу на крышу. Хабаров увидел над головой ноги в мотоциклетных ботинках. Человек с силой толкнул стремянку, она упала, и шаги загрохотали сверху по крыше.

…Твою мать!..

Он поставил стремянку, выбрался на крышу и зажмурился — здесь оказалось слишком много света. И оглянулся.

Следом за ним выбралась Джахан.

— Где он?

Зелёная крыша, нагретая солнцем, была с перекатом, и на этой стороне никого.

— Ушёл?

Внизу по-прежнему грохотало, старинный дом чуть заметно подрагивал.

— Ты с той стороны, я с этой. Оружия у него нет.

Крыша была неровная, латаная, во вздутиях и проплешинах ржавчины. Возле слухового окна торчали какие-то палки, по всей видимости, остов разрушенной голубятни. Ставня болталась на одном гвозде, поскрипывала от ветра.

…Нет никакого ветра!.. Здесь, на крыше, полное затишье и марево, как бывает летом в самую жару.

На корточках Джахан подобралась к самому оконцу, и когда человек выпрыгнул на неё, она была готова. Она ударила его ногами, он вцепился ей в горло и в правую руку, они покатились, и только игрушечный барьер, ограждавший водосток, удержал их от падения.

Парень хрипел и наваливался на неё, краем глаза она видела сверкающую пустоту, а в ушах у неё звенело от боли и нехватки воздуха, он теснил её и сбросил бы, но тут что-то отшвырнуло его наверх в сторону слухового окна, он распластался на зелёном железе и замер.

Хабаров взял Джахан за руку и потянул.

Она с трудом села. Дышать было тяжело.

— Кто это?

Хабаров присел рядом с ней.

— Певец. Из Дашкиного «Тамбов-Паласа». Я видел его в холле, когда мы в первый раз собирались вместе.

— Певе-ец, — протянула Джахан уважительно.

Обеими руками она вцепилась себе в голову, проделала странные манипуляции, как будто старалась сама с себя снять скальп, волосы оторвались и остались у неё в пальцах.

— Хорошая штука, — сказала она, кивнув на парик. — Я думала, быстрей отвалятся. А они продержались.

Её собственные волосы были стянуты на затылке туго-туго.

— Хорошая, — согласился Хабаров. — Даже я тебя почти не узнал там, в баре.

— Да ладно.

— Особенно когда ты повторяла «Да что ты говоришь?!» И ещё задницу вот так оттопыривала. У тебя на ней цветы.

— Розы, — сказала Джахан. — Как это ты заметил?

— Ну, такое трудно не заметить. Что ты сделала с его мотоциклом?

— Вывернула свечи.

— Как ты поняла, что это он? Ты же никогда раньше его не видела?