Ларс Кеплер - Охотник на кроликов

– В Чикаго много людей с шведским прошлым, – сказала Грейс и пощипала серую кофту. – Большинство – в Андерсонвилле. Одно время здесь шведов было больше, чем в Гётеборге, я читала. Бабушка моего отца Сельма приехала из Халланда… приплыла сюда в мае тысяча девятьсот двенадцатого и стала служанкой.

– И вы сохранили язык, – заметила Сага, поощряя женщину говорить дальше.

– Папа часто ездил в Швецию… и в конце концов его назначили военным атташе в Стокгольме. – В голосе Грейс прозвучала гордость.

– Военным атташе, – повторила Сага.

– Традиции… знаете, дипломатические связи завязали как раз Бенджамин Франклин и шведский министр иностранных дел.

– Я этого не знала.

– Папа был очень лоялен к послу. – Грейс поставила чашку на блюдце.

– Вы жили в Швеции?

– Я обожала эти светлые ночи…

Рукав кофты скользнул вниз, когда Грейс подняла руки к потолку, и Сага увидела, что худые руки женщины исчерчены шрамами, теснившимися, словно рыбьи хребты.

– Вы учились в школе недалеко от Стокгольма.

– В самой лучшей школе.

Она замолчала; худые руки упали на колени. Сага подумала, что отец оставался при после, Линдоне Уайте Холланде, все время, пока тот пребывал в Швеции, хотя дочь вернулась в Чикаго спустя два года.

– Но вы вернулись сюда всего через четыре семестра, – вопросительно произнесла она.

Грейс дернулась и коротко глянула на нее.

– Правда? Наверное, мне очень хотелось домой…

– Даже при том, что ваши родители оставались в Швеции?

– Папа только-только вступил в должность.

– Но перед тем, как вернуться, вы были членом клуба в Людвиксбергскулан… Встречи проходили в павильоне под названием Кроличья нора.

По морщинистому лицу Грейс прошла дрожь.

– Дурацкое название, – пробормотала она.

– Но это был клуб для избранных… для учеников из лучших семей, – не сдавалась Сага.

– Теперь я понимаю, о чем вы… У меня появился новый мальчик, который ввел меня в рыцарский орден Крусебьёрна… Это было настоящее название. Мне было всего восемнадцать, такая дура… хорошая девочка из Чикаго, которая по воскресеньям ходит в шведскую лютеранскую церковь. До того как приехать в Швецию, я и на свидания ходить не смела…

Грейс тяжело задышала, принялась шарить в карманах в поисках таблеток, достала белую коробочку с красной крышкой, но уронила таблетки на пол.

– Значит, вы знали членов клуба?

– Они были как кинозвезды… Лишь бы мне разрешили появляться там, лишь бы они смотрели на меня. Я чувствовала себя Золушкой.

Сага подняла таблетки, Грейс взяла у нее коробочку, кивком поблагодарила, проглотила одну таблетку, не запивая.

– Как звали вашего мальчика?

– “Мальчик” – неправильное слово… но это было давным-давно, – закончила она.

– У вас грустный вид.

– Верно, – прошептала Грейс и снова замолчала.

– Мальчики часто бывают не слишком милы. – Сага пыталась встретиться с ней взглядом.

– Когда я поняла, что он подсыпал что-то в мой стакан, было уже поздно. Мне стало плохо, я хотела дойти до двери… помню, как они глазели на меня, лица пустые… комната вертелась, мне пришлось встать на колени, чтобы не упасть… я пыталась сказать, что хочу домой…

Грейс закрыла рот рукой и уставилась в пустоту.

– Они изнасиловали вас, – тихо сказала Сага, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.

Грейс опустила дрожащую руку.

– Я лежала на полу, – без выражения проговорила она. – Я не могла пошевелиться, меня держали за руки и за ноги, пока Вилле насиловал меня… Я думала про маму и папу. Что я им скажу?

– Я очень сочувствую вам. – Сага сжала ее руку.

– Но я так ничего им и не сказала. Я не могла им сказать, что эти, из клуба, сделали такое со мной. Встали в очередь, толкались… Я не могла понять, почему они так злы со мной, они кричали, били меня по лицу.

Грейс замолчала, трогая крошки печенья на столе.

– Расскажите, что вы помните.

– Я помню… помню, что мне стало ужасно больно, я только понимала, что я серьезно ранена… но они не собирались прекращать, они задыхались, рычали, целовали меня в шею… – Слова Грейс едва можно было разобрать, она прерывисто дышала. – Они менялись местами, и я видела, что у них руки в крови… я просила, просила их вызвать “скорую”… Из-за того, что я плакала, не переставая, они ударили меня пепельницей по лицу, разбили бутылку…

Она сжалась и теперь уже почти задыхалась.

– Последнее, что я помню, – это что Тедди вдавил большой палец мне в глаз… я думала, что умру, и лучше бы я умерла, но я только потеряла сознание…