`Ohsar G. Swan - Pro человека человечеству. Том I

* Укоризна – устар.: укор, упрёк. Примеры: 1. «Горька неправая укоризнав устах людей, которых любишь». (И. С. Тургенев); 2. «И общая любовь мне будет щит от тайной сердца укоризны». (К. Ф. Рылеев); 3. «А Балда приговаривал с укоризной: // «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!». (А. С. Пушкин, «Сказка о попе и о работнике его Балде»); 4. «Пусть косо смотрят на тебя – привыкни к укоризне, – // Досадно – что ж, родишься вновь на колкости горазд». (В. С. Высоцкий, «Песенка о переселении душ», 1969 г.).

…Насиловать совокуплением, сарматам не по понятиям было ни пленённых людей, ни домашних животных – что, напротив, и то и другое, и по сей день не искоренено в сознании и быту современников (в том числе патриархов религиозных вероисповеданий и т.н. «интеллектуалов»). Позволить себе совокупиться, верхнеариец мог только с той, с кем предполагалось обзаведение совместным потомством. По себе судя, предполагаю, что им регулярно приходилось мастурбировать. Сами судите: все, кто ещё жив в пределах территорий – контролируемых для реализации крепости устоев верхнеарийцев, – тот собрат и сосестра (кроме кровно родных братьев и сестёр). И как же можно, пленив, затем изнасиловать сосестру – верхнеарийку, у которой воинское воспитание и вся родня – верхнеарийские, братством, воины?.. не говоря уже, чтобы собрата – как принято «Это» в среде нижнеарийцев, не брезгующих совокуплением с домашними животными и даже с трупами людей по сей час. Для уличённого в этом «верхнеарийца» – это хуже всякой позорной смерти, тьфу-тьфу-тьфу! Ибо всему племени, в котором порождено такое «животное» – уподобившееся моралью (т.е. поведением, с точки зрения правил нравственности) нижнеарийцам и «жёлтым людям», – перед всем миром верхнеарийцев не отмыться… разве что как можно быстрым, себя, массовым умерщвлением (в сражениях или в роли «жертвенных овец»).

В греко-римском мире, в сознаниях его представителей, никак в уме не укладывалось – как можно подтвердить над кем то свою «абсолютную» власть, и потом ту (или того – если воспитание и вкус позволяют, а наклонности патологии к тому «подталкивают») не изнасиловать… поработив всех ей (ему) близких людей. Так по теме силы дружбы в среде верхнеарийцев, нижнеарийцы проведали об удивившем их подвиге скифа – кровного друга которого сарматы со всеми прочими пленили, напав на их племя. Греками эта история пересказывается так, что часть племени скифов попала в плен к сарматам, тогда как другие (этого племени скифы) успели отступить за реку… и оттуда наблюдали, как женщин их племени (матерей, сестёр и дочерей) сарматы – на глазах в том числе и своих соплеменников – всех без разбору насилуют. Пленённый сарматами скиф, якобы по имени взывал через реку к своему другу, чтобы тот ему помог освободиться, или вместе с ним принял смерть. Скиф переплыл через реку и кодом произнёс сарматам слово «`Zarin» – осет.«Золото», мол по делу к вам. Его сопроводили к вождю сарматского племени, которому он сказал, что пришёл за другом… золото его они уже «приватизировали», но он готов рассчитаться за свободу друга своей жизнью… или хоть своими глазами. Вождь сарматов ответил, что в выкуп за друга и глаз достаточно. Скиф, на глазах сарматов и своих соплеменников – даже тех, кто из-за реки наблюдали и готовили ответные сарматам действия, – сильными пальцами своих рук выковырял и вырвал свои глаза и засвидетельствовал ими, что слово (достойного чести) сдержал. («Токсарис, или Дружба», около 120—190 гг. н. э.; Лукиан Самосатский).

Вождь сарматов, понятное дело, тоже своё слово сдержал. Прежде пленённый скиф переплыл с уже слепым своим другом через реку и скифы встретили их обоих как героев. Это настолько вдохновило и обесстрашило скифов, что они вскоре двумя флангами форсировали реку и окружив превосходивших их в численности сарматов, всех до единого перебили, в сражении до последнего живого… Понятно, что скифы и сарматы – бесстрашные воины. Но нижнеарийцам также следует «зарубить себе на носу», что верный своему слову вождь племени верхнеарийцев (будь то скифы иль сарматы), не позволит насилие, надругательство и унижение пленённых… ибо каждый воин его племени – «без пяти секунд» сам вождь, способный надругаться над прежним, коль тот уличён во лжи (в ничтожестве нижнеарийском) … Не будем на этой всемирно известной, в интерпретации греков, истории останавливаться подробней. Ибо нам важней узреть, что фундаментом (основой) бесстрашия верхнеарийцев (как и любого человеческого существа) является безупречность (безлживость) бытия – максимально во всех ситуациях индивидуальной физической жизни. В древности в сознание верхнеарийцев (в том числе в сознание первых алан и славян) это закладывалось сызмальства – с грудным молоком и первыми словами матери.