Татьяна Богатырева - Мир неземных удовольствий

Хотя Илья и привык к метаморфозам, которые могут происходить с человеческой внешностью, он все равно не сразу понял, что кудрявая черноволосая девушка за столиком у окна — Света. И только подойдя ближе, заметил прислоненные к диванчику, на котором сидела она, костыли.

— Не удивляйтесь, — грустно улыбнулась она. — Я постриглась, сделала «химию» и покрасилась. Вы же, наверно, знаете, многие женщины так поступают в критические моменты жизни.

— Что у Вас случилось? — спросил Илья, увидев, что в глазах Светы блеснули слезы.

— Ну, если Вам интересно, началось все это давно — пять лет назад.

Как ни старалась Света держаться спокойно, её голос дрожал, она достала из пачки сигарету и долго не могла прикурить. Перед тем, как продолжить, она на пару секунд отвернулась от Ильи и постаралась незаметно смахнуть со щеки слезу.

— Я училась в институте, занималась бальными танцами, у меня было много поклонников… В двадцать лет, как гром среди ясного неба, страшный диагноз. Ампутировали ногу, и началась уже совсем другая жизнь. Надо ли говорить, что разбежались не только ребята, но и подруги… Я никого не осуждаю, просто пытаюсь объяснить, как получилось, что я стала тем, кем стала. Я набирала тексты на компьютере, делала несложные переводы с английского, в общем, карабкалась, как могла. На своей женской судьбе поставила жирный крест. Старалась ни о чем таком не вспоминать. Я попала к Сосновской по вполне невинному объявлению в газете. Понимаете, оно вселило в меня надежду найти человека, который будет любить меня такой, какая я есть, — Света горько усмехнулась. — Не буду вдаваться в детали, но можете поверить, что она мастерски сделала из меня свою «приму». Я снялась в четырех фильмах. Сосновская каждый раз говорила: в последний раз, выручи, дорогая, подберем кого-то помоложе, и кто не так боится быть опозоренной. Вроде последняя съемка проводилась уже давно, я как-то уже расслабилась. Но недавно Сосновская опять пристала ко мне, как говорится, с ножом к горлу. Я согласилась — снова в последний раз.

Илья слушал, не перебивая. У него так и вертелось на языке несколько вопросов, но он пока опасался их задавать. Не хотел перебивать исповедь Светы.

— Не знаю, Илья, известно ли Вам, что эти «творения» целиком идут заграницу. Можете поверить, я проверяла, ездила по всем рынкам. Хотя могла и не делать этого: за границей за такое кино платят гораздо больше. Какой смысл отдавать такой лакомый кусочек сюда? Сейчас Сосновская задумала очередной фильм, правда, заказать его хочет кому-то еще. По-моему, нашла профессионального оператора.

Из груди Ильи невольно вырвался вздох облегчения. Значит, мегера решила оставить его в покое?

— Я вижу, что Вы обрадовались, но боюсь, ещё рано, — сокрушенно покачала головой Света. — От этой дамы ох как сложно отделаться. Может, для Вас она приготовила что-то другое…

Илье невыносимо захотелось курить, а пачка как назло оказалась пустой. Достав из своей кожаной визитки купюру, Илья направился к стойке. Вернувшись, он спросил:

— А почему Вы все это мне рассказываете? Может, я какой-нибудь корыстный тип.

— Потому что вся моя надежда на то, что это не так. И потом я помню, какое у Вас было растерянное выражение лица, когда Вы приехали в коттедж.

Говоря это, Света слегка улыбнулась. Она долго молчала, видимо, собираясь с духом, а потом заговорила быстро и горячо, умоляюще глядя на Илью.

— Скажите, кассета с новым фильмом у Вас?

— Да.

— Понимаете, те старые фильмы сейчас никому не нужны. Рынок завален новинками. В этом бизнесе ведь тоже есть мода. Если бы только Вы могли отдать мне пленку. Я заплачу, не сразу, правда, но соберу деньги, скоро соберу, на днях.

— Дело не в деньгах, Света, — с трудом проговорил Илья, — если бы я мог, то отдал бы Вам кассету бесплатно.

— Все ясно, — сказала Света упавшим голосом. — Попросил связанный закованного в кандалы развязать веревку, — она бросила на стол смятую банкноту и быстро направилась к выходу, постукивая костылями.

Илья долго смотрел ей вслед, и каждый удар дерева о каменный пол отзывался в его сердце глухой болью.

Конечно, Илье часто приходили в голову мысли, что ему нужно делать, когда Сосновская объявится вновь. Записать на диктофон её угрозы, то есть действовать в её ключе? Тогда его репутация погибнет, но эта зараза тоже не будет благоденствовать! Но в отчаянии отвергал эту мысль. Что-то подсказывало ему, что, если он предпримет нечто подобное, ситуация может только усугубиться. Илья успел убедиться, что она мастер своего дела. Однажды он поймал себя на мысли, что было бы просто чудесно, если кто-нибудь сведет с мадам счеты, отправив её на тот свет.