Александр Балыбердин - Эхо Bookового леса. Роман-надежда

– Пе-ре-беж-чик.

– Послушайте моего совета, юноша! – Полковник поднял глаза и снисходительно посмотрел на своего подчиненного. – С такой фамилией карьеру во Внутренней службе не сделать. Выберите что-нибудь более… подходящее. Например, Крайцунг 2 2 Kreuzung (нем.) – перекрёсток. . Михаэль Крайцунг. Что скажете?

– Признаться, я и сам думал об этом, – согласился лейтенант.

– Вот и сделайте. – Моррон снова уставился в лежавшие перед ним бумаги и добавил. – Конечно, если через три дня это будет Вам нужно.

Так потомок сербских эмигрантов Милош Прелаз стал Михаэлем Крайцунгом, не зная, что эта перемена стала первой в череде невероятных событий, которым было предначертано произойти.

– Софи, у тебя кто-то есть?

– С чего ты взяла?

– Так все признаки на лицо! Вот и сейчас я спросила, а ты не ответила. Значит, у тебя точно кто-то есть. Не тот ли лейтенант – философ, с которым ты так мило беседовала в кафе?

– Всё тебе надо знать, Элен! – Софи почувствовала, как по щекам разлился розовый глянец. – Я пока ещё и сама ничего толком не знаю. Так встретились всего один раз и поговорили. Больше ничего и не было! И никакой он не философ. Это я сразу поняла. Просто военный.

– Ага! – воскликнула Элен. – Значит, я угадала! И впредь не думай ничего скрывать от своей лучшей подруги! Всё равно не скроешь! – и девушка жестом показала, что видит Софи насквозь, изобразив то ли рентгеновский луч, то ли полёт стрелы, пронзающей сердце.

Подруги засмеялись, обнялись и так, обнявшись, прошли целый пролет лестницы, пока внезапно раздавшийся звонок не поторопил их на консультацию перед экзаменом. Последним в этом семестре. Если не считать защиты диплома. А затем – прощай, университет! здравствуй, взрослая жизнь!

В дверях девушки столкнулись с деканом факультета доктором Рэббитом, который попросил Софи заглянуть в деканат по какому-то «очень важному делу». Так и сказал «очень важному». На что Элен, подняв нос и закатив глаза, состроила настолько смешную мину, что подруги, дурачась и смеясь, влетели в кабинет и стали пробираться на своё «законное и насиженное» место в последнем ряду у окна, с которого, как на ладони была видна вся аудитория, а также залитый солнечными лучами Boulevard de la Paix – Проспект Мира.

Судя по тому, как долго не могли успокоиться однокурсницы, не только у Элен и Софи в этот день было игривое настроение. Постоянно в разных концах аудитории возникали смех и разговоры. Пока в конце занятия по всей аудитории, с первых рядов до последних, не прокатилась волна девчачьих голосов: «Смотрите! Курсанты! И какие красивые!». После чего, забыв о предстоящем экзамене, студенки сгрудились у окна, наблюдая, как по Проспекту Мира движется колонна из нескольких десятков машин, и в каждой из них рядами, плечом к плечу сидят курсанты Офицерской школы, немного уставшие, но такие славные, что было преступлением не помахать им рукой и не зардеться, когда в ответ кто-то из них пошлет воздушный поцелуй.

Консультация была окончательно сорвана. К радости почти всей аудитории. И только один человек в ней был по-прежнему собран и даже печален – доктор Томас Филипс. Потому что знал, куда и зачем машины везут курсантов. Знал, что спустя годы многие из них будут вспоминать и этот день, и эту поездку по улицам Реймса, и девушек, приветливо машущих руками из окон университета. Вспоминать со слезами на глазах.

Уже около года волей своего непосредственного начальника Имперского Министра пропаганды Йозефа Готта 3 3 Gott (нем.) – Бог. , тайно от своих коллег, доктор Филипс был вовлечен в подготовку масштабной антицерковной кампании. Поскольку прежде доктор был далек от религии, то взялся за эту работу без особого смущения. Однако вскоре судьба сделала крутой поворот, описать который понадобилась бы отдельная книга 4 4 См. первую книгу «Bookовый лес» (Буковый лес). . Достаточно сказать, Филипс не только познакомился с христианами, но и вместе с женой Маргарет принял Крещение и теперь, зная, куда и зачем везут курсантов, не мог не испытывать боли за то, что должно было произойти.

Желая уже первым ударом нокаутировать противника, Высший Круг принял решение взорвать Реймский собор – один из самых известных символов христианской Европы. Храм, в котором в течение восьми веков венчались на царство все французские короли. Взрыв должен был произойти через три дня, в течение которых курсантам предстояло стать глухим и немым оцеплением, за которое не мог бы проникнуть ни один человек.