Старушки подсказали адрес Тамары Захаровны, и Алексей направился к ней в гости.
Возле дома, в котором жила Тамара Захаровна, стояла машина скорой помощи. Алексей нашел нужную квартиру и позвонил в дверь. Дверь неожиданно быстро открылась, из квартиры вышла бригада врачей. Тамара Захаровна лежала в гостиной на диване.
— Проходите, — пригласила она Алексея, — свалило меня горе. А Вы тоже из бывших сослуживцев Виталия? Все приходят, чтобы поддержать и слова утешения сказать, а я не могу подняться с дивана. Сейчас вот врачи мое сердце уколами поддержали, надеюсь, что скоро поднимусь. Горе-то у нас какое, ни умом, ни сердцем не понять.
— Вы горюете по убитому Пархомову, бывшему порученцу генерала Литина?
— И все-таки он сдох! Или прибил кто? — поинтересовалась женщина, — А Вы сами кто будете?
— Я из милиции. Хотел с Вами поговорить про Пархомова. А у Вас какое горе? Может мне в другой раз прийти?
— Наша Яночка вчера в метрополитене бросилась на рельсы, прямо под прибывающую электричку. Хоронит ее Виталик сегодня в Москве. А я не смогла поехать на похороны, попрощаться с Яночкой. Виталик уж сказал, что за мной самолет пошлет, но врачи мне не разрешают. Может, и к лучшему, буду Яночку помнить живой. Так, что там с Пархомовым? На самом деле сдох?
— Убили, с особой жестокостью! Но давайте мы с Вами лучше о Яночке поговорим. О ней сейчас в Москве самые хорошие слова говорят, вот и Вы вспомните свою внучку. Возможно, полегчает! А если хотите, я уйду.
— Нет. Лучше посидите со мной. Поговорим о Яночке. Пусть земля моим девочкам будет пухом. Альбиночка, ее мама, тоже давно ушла в мир иной. Яночка, чистый, добрый и умный ребенок. А какая красавица! Посмотрите ее фотоальбом. Возле меня лежит, нашли? Вы смотрите, а я буду рассказывать. Хоть кому-то душу изолью. А-то умру с грузом на сердце. И про Пархомова расскажу, пусть жарится в аду на самых раскаленных углях.
Алексей взял в руки альбом и открыл первую страницу. С фотографии на него смотрела та самая, кокетливая девочка при шляпке и маленьких сережечках. Это ее фотография исчезла с полки в квартире Пархомова. На самой последней странице альбома была большая фотография молодой леди, ухоженной, красивой, аристократичной! Вот, только глаза… Огромные, тоскливые, больные, без жизненного блеска, угасающие глаза. У Алексея сжалось сердце — еще живая девочка смотрела в потусторонний мир. Алексей отложил альбом в сторону и стал внимательно слушать Тамару Захаровну.
Яночка от рождения была аристократкой — не шумела, не капризничала, ничего не требовала. Папа Виталий ее просто обожал! Со службы бегом домой бежал и сразу в детскую комнату. Вечером сам ее кормил и спать укладывал. Днем с ней Альбина нянчилась. Но счастье из их семьи ушло, когда Виталий перевелся в действующую армию, а дедушка с бабушкой умерли. Альбина сломалась и запила. А там, где гулянка, обычно и отношения между мужчиной и женщиной не особенно контролируются. Так и Альбина меняла компании, а вместе с ними и своих кавалеров.
От самого рождения Яны в их семье прислуживал генеральский порученец Пархомов. Поручались ему обычные хозяйственные работы — продукты привезти, белье из прачечной забрать, ковры пропылесосить, машину помыть или личным водителем поработать. В общем, домашняя работа. Все, что не успевала или по какой-то причине не могла сделать сама Альбина.
Но когда Альбина загуляла, она все чаще стала поручать Пархомову свою маленькую девочку, Яночку. Яночка и назвала его дядей Геном. Тяжелое в произношении имя Геннадий ей не удавалось четко выговаривать, вот она и придумала — дядя Ген. Весь свой рабочий день дядя Ген стал проводить в детской комнате, а затем приспособился там оставаться на ночь. Сначала редко, а потом его ночевки в детской спальне стали нормой.
Однажды, глубокой ночью, Альбина выпроводила своих гостей и зашла в детскую комнату. Там и застала свою дочь в объятьях голого «служаки». Разразился скандал. Но скандал «шепотом» — Альбина боялась огласки. И дело было не только в огласке, но и будущей судьбе Яночки и ее папы Виталия.
В те первые минуты, когда Альбина увидела страшную правду, она остолбенела на несколько долгих минут, но потом вышла из ступора и закричала диким, изменившимся голосом:
— Ублюдок! Извращенец! Я убью тебя!
Дядя Ген быстро соскользнул с кровати, торопливо оделся, и немного смущаясь, но как всегда тихим, ласковым голосом строго приказал:
— Не ори, дура! Соседи услышат! А в твоих интересах, чтобы мы мирно договорились, и об этом никто не узнал.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу