Александр Коренюгин - Не помогайте мне. Я сделаю все сам

— Бася, — Тимофей прикоснулся к руке Баси, — Бася, ты мне ничего не хочешь сказать?

Бася вышла из-за стола, взяла в руки сумку, направилась к выходу. Уже на пороге остановилась и, стоя к Тимофею спиной, тихо сказала:

— Когда-нибудь скажу. Ты не волнуйся, Тимофей. Никуда я не исчезну. Я зависима от тебя.

Дверь за Басей захлопнулась. Тимофей еще некоторое время сидел возле Басиного стола. «Что значит, зависима? — размышлял он, — чем ты, Бася, можешь от меня зависеть? Сын, да, он есть, но это уже взрослый, самостоятельный человек. Живет где-то себе, скажем, в Европе или Америке. В помощи моей он, конечно, не нуждается. Ты вырастила его сама. Но общаться с ним, ты почему мне не разрешаешь? Просто общаться! Не хочешь знакомить меня с сыном, об этом можно прямо сказать. Так, мол, и так, ты подлец, Тимофей, поэтому сына я тебе не покажу. И все понятно. Так нет же, все какие-то иносказания, недомолвки. Но что-то мне в поведении Баси не нравится. Даже настораживает. Как-то странно она себя ведет. Хотя, она всегда была человеком непредсказуемым. Сюда приехала, ХОЧУ ПОМОЧЬ! Да, приехала, а теперь, наверное, решила, что помощь уже оказана, можно уезжать. Да именно так оно и есть! Бася уезжает. Но почему зависима? Бася никогда в пустословии замечена не была. Что значит это слово? Нужно успокоиться и подумать. Нельзя допустить, чтобы Бася уехала. Без нее я не найду сына. А ее потеряю навсегда? И этот факт совсем не пустяк».

Тимофей занялся своими текущими делами, но в голове жил голос Баси «не спеши, Тимофей, принимать судейские решения». Сегодняшний день с раннего утра выбрал не то русло. Не рабочий, но и не выходной. Пустое, ничем не заполненное, какое-то тревожное время.

«Ну, раз уж работа не просто валится, а вываливается из рук и головы, то используя я это время в другом направлении. Поеду с визитом к Жоре и Ульяну. И с Басей будет тема для разговора».

Домик Ульяна жильем назвать можно было только условно. Древняя хатка с пристроенными деревянными сенцами из необработанной доски, скорее горбыля. Тимофей вошел в сенцы, затем в дом. Пахло то ли кислой брагой, то ли самогоном, а возможно, тем и другим.

Жора спала на стареньком диване, Ульян лежал в «зале» на кровати. На кухонном столе, возле русской печи, стояла трехлитровая банка, с мутными, засаленными пальцами стенками, рядом — чугунок с остатками гороховой каши, кусок сала на тарелке и разломанный руками каравай деревенского хлеба.

Тимофей тронул за плечо Ульяна. Тот дернулся и вскочил с кровати: «А, что?»

— Ты Ульян? — спросил Тимофей, — и если ты Ульян, то на диване Жора? Давай, Ульян, поговорим.

— О чем? — хмуро спросил Ульян.

— Обо всем. О тебе, о Жоре. О работе и жизни. Да мало ли о чем могут говорить два взрослых мужика. Самогон мне не предлагать, не пью. Пойдем на улицу, посидим на крылечке, а то душно у тебя.

Ульян говорил долго и охотно. Человеком никто и никогда не интересовался, вот и прорвало. Оказалось, что Ульян водитель, профессионал, но бывший. Его водительское удостоверение где-то затерялось на полках военкомата, откуда он уехал воевать. Тимофей пообещал помощь и тут же позвонил начальнику районного отдела милиции подполковнику Седакову Антону Савельевичу, тот пообещал разобраться, и на завтра пригласил Ульяна в РОВД.

— Тимофей Сергеевич, — подполковник не спешил прощаться, для директора «Восточного» у него имелись еще новости — тут на тебя запрос пришел из генеральной прокуратуры, просят характеристику. Я, конечно, подготовил. Это оказалось совсем несложно. Твоя характеристика, состоит из показателей работы «Восточного». Я не совсем владею терминологией учетных данных, но в райисполкоме взахлеб рассказывают о показательном восстановлении хозяйственной деятельности «Восточного». Тимофей Сергеевич, характеристика, конечно, не просто положительная, а блестящая. И вот мне это не нравится. Снимут с тебя все ограничения и заберут на какую-то должность в область или республику. А наш «Восточный» вновь на бок завалится. Народ жалко. Мне уже несколько человек звонили из исполкома, просят как-то повлиять на ситуацию. Ты понимаешь, да? Чтобы тебя каким-то образом задержать в наших краях. А я, что? Я говорю, что я решения в этом вопросе не принимаю. Это как жизнь сложится. Но от себя прошу — ты, уж, не пори горячку Обдумай все хорошенько прежде, чем соглашаться на переезд в город. А парня твоего жду завтра. Помогу.

Тимофей договорился с Ульяном, что тот восстанавливает водительское удостоверение и приходит на работу в «Восточный», например, личным водителем директора. Надоело самому быть одновременно директором и водителем. Надо определиться и сосредоточиться на чем-то одном. Беда, конечно, но с самогоном нужно завязать, а Жору определить на стационар в ветеринарный пункт. Там ее подлечат, и она тоже забудет не только самогон, но и его запах.