Алёна Бессонова - Не прикрывай открытых окон. Детектив

Исайчев вопрошающе вскинул брови.

– Дважды Олег был в городе, зная, что нас нет… мы в отпуске… так что вот так, – просветлев лицом, сказал Слаповский. – Вспомнил!

Исайчев согласно кивнул:

– Да. Это аргумент. Хорошо, давайте дальше, что было в это утро…

– Мы позавтракали, – продолжил заметно повеселевший Слаповский. – Олег консерватор. Утром он ел только омлет, помидорно-огуречный салат, два поджаренных кусочка чёрного хлеба. И чай…

Михаил от неожиданности вздрогнул:

– Как чай? Был же кофе…

Реакция следователя развеселила Слаповского:

– В завтрак всегда чай. Кофе отдельным заходом, через час после завтрака. Завтрак с восьми до девяти. Кофейный час с десяти. К десяти всё должно быть подано… Сегодня утром, Олег, видимо, хотел сказать нам что-то важное, потому что слова, которые он произнёс до первого, как оказалось, и последнего глотка кофе, были таковыми: «То, что я вам скажу сегодня, не подлежит обсуждению. Это моё окончательное решение. Я шёл к нему много лет…» Потом Олег глотнул кофе, поставил чашку и вдруг вскочил и упал… В первый момент, я даже не осознал, что произошло. Ирина жутко закричала. Эльза бросилась к брату, пыталась что-то сделать. Мне показалось, она расстегнула ему верхнюю пуговицу рубашки и ослабила галстук, а потом взвыла и поползла в угол, там и забилась. Для неё это крах… кто её без Олега терпеть будет?

– Как реагировал адвокат Сайрус Брион?

– Он очень испугался, как и я. Рыдал, а потом ушёл в свою комнату, вернулся через полчаса с лицом человека, узнавшего государственную тайну. Было видно, ему хотелось рассказать что-то, но Сайрус сдерживал себя, видимо, запрещено было до поры до времени… Знаете, адвокат мне даже подмигнул. Как-то так иезуитски торжествующе подмигнул, как будто получилось то, что он долго ждал и хотел. Мне стало даже не по себе…

Исайчев положил на стол карандаш, который до этого машинально крутил в пальцах. Более внимательно посмотрел на Слаповского.

– Ваши предположения? Сайрус не работал на конкурентов Бурлакова? Или, вопреки интересам хозяина на партнёров? Брион не мог быть орудием устранения держателя контрольного пакета…

– Нет… нет, – оживился Слаповский. – Я уверен, что подобным способом здесь его устранить не могли. Олег Олегович, конечно, был неудобным человеком. Я наблюдаю за его деятельностью за пределами Сартова через интернет. Выяснил, что Бурлаков совсем недавно приобрёл ряд лакокрасочных предприятий и там были какие-то заморочки. Но Олег отличный дипломат, он все свои проблемы решает сразу на месте, не оставляет хвостов.

– Откуда этакая уверенность?

– Начальник его охраны Иван Усачев наш однокашник. Олег вытащил его в прямом смысле из дерьма. Он ему по гроб обязан… Ивана из армии попёрли за пьянку, жена бросила. Олег его вылечил и дал всё. Иван человеком стал, новую семью завёл, абсолютно счастлив. Усачев за Олега кого хочешь на британский флаг порвёт. Ко всему прочему Бурлаков ему и его ребятам такие деньги платил, каких никто никогда никому за охрану не платит. У Олега была поговорка: «Денег не надо жалеть на детей и на охрану, потому что дети – твоё будущее, а охрана – твоё настоящее». Усачев тысячу раз перепроверил на связь с конкурентами всех, кто был приглашён на работу в корпорацию. А уж ближний круг перетряс по песчинкам.

Михаил вновь взял в руки карандаш и постучал им по поверхности бюро:

– Ну, предположим, вы правы. Хотя…

– следующую фразу Исайчев проговорил мысленно. – Надо Васенко озадачить, пусть покопается в интернете, там все сплетни собраны, может, что нароет, – а вслух произнёс, – а повар? Повар сам мог иметь на Бурлакова зуб?

Вопрос следователя вызвал у Слаповского ироническую ухмылку:

– Гуидо? Ни за что!

Он уже готов был пояснить, но крик, который оглушил резиденцию, заставил Исайчева прервать допрос. Михаил извлёк из-под бумаг телефон и набрал сотовый номер Васенко:

– Роман! Что это? Труп? Нет? Уже хорошо… Ну? – И чем дальше Исайчев слушал пояснения своего коллеги, тем чётче его лицо приобретало выражение, будто его заставляли пить что-то кислое. – Зачем? – простонал он, – зачем ты ему сказал? Как я теперь буду его допрашивать? Ты что? Ты не мог придумать причину отсутствия ужина? Ну невыносимо здесь работать… невыносимо и все… – Исайчев раздражённо бросил телефон на папку с бумагами, тот подскочил, и, ударившись о верхний ящик бюро, жалобно пискнул. – Ладно, давайте, Алексей Иванович, дальше…