Ксения Брюсова: Зоя

– На втором этаже, – ответила та. – Можно навынос.

Гадая, насколько будет отличаться цена сваренных пельменей от полуфабриката, Зоя поднялась наверх. Миновав ряд белых пластиковых столов на металлических ножках с задвинутыми под них стульями, обитыми дерматином, она подошла к стойке, к которой скотчем было прикреплено меню, всунутое в помутневшую от времени папку-файл. Несмотря на скромное убранство заведения, пахло вкусно. Вопреки Зоиным опасениям цены приятно удивляли: две порции готовых пельменей стоили всего на пятнадцать рублей дороже, чем полкило полуфабриката.

Спустя пять минут Зоя с пластиковым контейнером, полным горячих пельменей, и нехитрым набором продуктов, состоявшим из приличного куска сыра, пачки сливочного масла, баночки сметаны, батона и пакета пряников, возвращалась в «особняк». Обед обещал быть знатным.

Свернув с улицы Кошевого в безлюдный тупичок, ведущий к «особняку», Зоя подошла к калитке и, повесив пакет с покупками на шарообразную ручку, принялась перебирать ключи. Их в связке было штук двадцать, все разные.

Пока она копалась, у нее за спиной появилась чья-то долговязая фигура в черном спортивном костюме с белыми полосами на куртке и брюках. Зоя покосилась на незнакомца. Судя по небрежной походке, это был молодой человек. Его появление в тупичке отчего-то нервировало Зою, она заметно заволновалась.

Подойдя к ней, незнакомец замедлил шаг. Зоя стиснула ключи в кулаке и храбро повернулась к нему. Лицо его было скрыто капюшоном, руки – в карманах штанов.

– Я всё знаю! – ни с того ни с сего ломающимся голосом с заметной хрипотцой произнес он. Но не убежал – остался наблюдать за Зоиной реакцией.

Несколько секунд Зоя ошеломленно хлопала глазами, потом выпалила: «Я тоже!», рывком перекинула пакет с продуктами через забор и собралась обратиться в бегство. Ее физическая форма не позволяла взять двухметровое препятствие, но, к Зоиному великому облегчению, удирать ей не пришлось: пока она манипулировала пакетом с продуктами, незнакомца и след простыл. Как сквозь землю провалился!

Трясущимися руками Зоя с грехом пополам открыла калитку, с грохотом задвинула засов, собрала рассыпавшиеся по дорожке продукты и, прижимая пакет к груди, побежала к крыльцу.

В невменяемом состоянии Зоя ввалилась в дом и тщательно заперла входную дверь. Вечером, перед тем как стемнеет, она обязательно пройдется по всему участку, проверит засовы на парадных и хозяйственных воротах и вообще каждый угол. Так будет спокойнее. Она не чувствовала себя здесь как дома и вряд ли смогла бы, особенно после такого.

Зое было страшно вовсе не потому, что кто-то прознал о какой-то ее тайне. Ей нечего было скрывать. Все тридцать лет жизни Зои Ермаковой были прожиты чересчур благопристойно, правильно, с оглядкой на то, что подумают люди, и оттого невероятно пресно.

Нет, Зою беспокоило, что этот молодой человек мог перепутать ее с… Иными словами, по незнанию принять за Тамару. А уж той-то скрывать…

Впрочем, неприкосновенность личной жизни еще никто не отменял. И какое бы то ни было знание (которое вполне могло оказаться заблуждением) никому не давало права подходить к первому встречному и нахально заявлять об этом.

Зоя энергично покивала в поддержку своих мыслей.

«Может, подростки дурачатся. Оболтусы школьники стараются урвать по максимуму в последний день каникул. А что? Версия вполне реальная».

Размышляя, Зоя понемногу успокоилась. Чужой район, чужой дом. Она трясется, как осиновый лист.

– Прекращай, – сурово сказала себе Зоя. – Иначе после отпуска загремишь на больничный с нервным расстройством, а этого тебе кадровичка точно не простит.

Усилием воли Зоя заставила себя вернуться к теме обеда. Можно было расположиться и в столовой за огромным, человек на пятнадцать, деревянным столом с массивными резными ножками, но к таким пафосным приемам пищи Зоя не привыкла. Она жила довольно скромно, хотя гораздо лучше, чем в студенческие годы. Благодарить за это нужно было их с Николаем одинокую четвероюродную тетушку глубоко пенсионного возраста, перед эмиграцией в Польшу подарившую Зое (как раз к окончанию университета) квартиру – двухкомнатную «сталинку». Николай как мужчина и просто как человек, устроившийся в жизни, можно сказать, остался не у дел. Но старший брат повел себя достойно, не расстроился и не стал завидовать младшей сестре. Наоборот, Зое показалось, что у него гора с плеч свалилась от того, что сестра наконец пристроена: до неожиданного тетушкиного жеста доброй воли жилищный вопрос для Зои был более чем актуален.