Юлия Михалева - Что скрывает снег [СИ]

Однако этого не случилось.

- Рад бы помочь, господин Романов. Но только нет у нас ничего.

- А могу ли я взглянуть на кабинет господина полицмейстера?

- Да на что он вам? Последний казненный даже мебель, и ту всю разломал, да бумаги все порвал.

- Бумаги? - ужаснулся Романов.

- Да не тревожьтесь, то не важные бумаги. Все значимое-то господин полицмейстер в управе и вовсе не хранил, всегда к себе свозил.

- Значит, они так и лежат у него дома?

- Дома? Нет, они вовсе не там. Они у дядьки Мишая, поди.

Что же, вполне разумная компания для человека, открывавшего в доле китайские веселые дома да курильни.

- Не по правилам, - заметил Романов, стараясь сдержать возмущение.

- Так и господин полицмейстер уж не в нашем мире. Что ж теперь?

- И то верно. Ну, так подскажете, где сыскать китайца?

Околоточный объяснил дорогу. Можно сказать, показал пальцем - жил Мишай в двух шагах от управы.

Не прошло и пяти минут, как Романов стучал в дверь небогатого дома.

Открыл сам китаец. Грузный, с косой. Православия так и не принял.

Романов представился и объяснил цель визита.

Хозяин, улыбаясь, сделал приглашающий жест:

- Проходите, сейчас все сыщем.

Но не успел Романов сделать и нескольких шагов вглубь дома, как его свалила с ног резкая, острая боль в горле.

- Проклятый пес. Я все ему спускал.

Софийский прекратил раскачиваться на стуле. Он глубоко затянулся, выпустив долгую струю дыма. Пепел осыпался на китель, но генерал не заметил.

Мстительный охотничий азарт расправил его плечи, сбросив с них невидимый груз.

- Только что же это за документы, о которых говорила вдова, - вслух думал Ершов. - Те, что искал Цзи и использовал в шантаже полицмейстера отец Георгий...

- Полагаю, это доклад Вагнера. Он должен был влиться в наш общий отчет и уйти в государственную канцелярию, - отвечал генерал-губернатор. - И тогда, если бы все вскрылось, не сносить мне головы. Эх, Романов, Романов...

Софийский в последний раз затянулся и большим пальцем пригвоздил окурок к блюдцу.

- В прошлом месяце, вскоре после того, как все началось, он посещал меня и все хвалил Вагнера. Я тогда так и не понял, к чему он клонил. Но зато теперь все хорошо вижу. Он нашел тот лживый доклад, в котором два этих пса меня так подставили. Романов пробовал меня прощупать и уяснить - что он сам может с того поиметь.

Софийский брезгливо поморщился. На его лице читалось разочарование.

- И где сейчас эти бумаги, ваше превосходительство?

- В канцелярию они так и не вернулись. Стало быть, по-прежнему у Романова. Если он их тоже кому не отдал.

- Нам следует тотчас же спросить самого инженера!

- Не спешите, Деникин. Я уже думал о том. Однако мои люди его не отыскали. Супруга Романова сказала, что он вышел до полудня и с тех пор еще не возвращался.

У огородки деликатно закашлялись. Там мялся дежуривший околоточный.

- Что тебе? - излишне резко спросил помощник полицмейстера.

- Позвольте доложить, Дмитрий Николаич... Про господина инженера.

- Ну?

- Он нынче заходил в управу. Толковал, что его превосходительство велели забрать все бумаги господина полицмейстера, и все в его кабинет просился. Так я ему сказал, что тут ничего нет. А он тогда мне: а где сыскать дядьку Мишая? Как вызнал, так и сразу ушел. Спешил.

Генерал нарочито сплюнул.

- Спасибо, солдат.

Деникин бесцельно стучал пером по крышке стола.

- Воздух разве что тут негодный? Был ведь порядочным человеком, - обратился Софийский к сопровождавшему его ординарцу.

- Это тут завсегда так, ваше превосходство, - подтвердил подпиравший стену Петр.

- А вы еще говорите, будто ваш пропащий начальнишко силком вынудил Вагнера. Да тот наверняка дождаться не мог удобного случая.

- Пожалуй, - согласился Деникин. - Девочка Вагнера способна приукрасить.

- А мне кажется... Простите, что вмешиваюсь. Позволите? - встрял Ершов. - Вы помните, Деникин, как запрятали те письма в их доме?

Как тут забыть, если околоточный не оставлял упоминаний о Вагнере более, чем на час?

- У него имелись все основания получше их спрятать.

- Вы давеча предположили, что господин полицмейстер мог выкрасть эти письма у капитана, и ими его шантажировать.

Ничего подобного Деникин не говорил.

- Но только как бы он о них узнал? Заподозрил и на удачу послал своего дядьку Мишая обшарить дом? - не без сарказма заметил он.

- Никогда не преуменьшайте чутье, господа. Оно порой может вас спасти. Это я вам наверняка говорю, - назидательно сказал Софийский. - О каких письмах речь?