Гера Фотич - Стать богатым!

— Нормально, — согласился Виктор, — только одному-то каждую ночь тяжеловато. Утром на службу! Отсыпаться в кабинете придется.

— Да ты же здесь не на посту! Повесил шинельку с погонами поближе к выходу, чтобы все видели. Фуражку на стол. А сам на топчан — спи с пистолетом под подушкой. Ну как?

— Нее, — сказал Васин, — одному тяжело. Давай я еще парочку сотрудников приглашу.

— Но только надежных, — согласился Сергей, — и чтобы не особо совались в нашу кухню. Сам понимаешь, мы же деньги не из воздуха делам.

В этот момент отдел опустел. Парень из кассы отошел к небольшому столику у окна. Включил электрический чайник.

Сергей потер руки:

— Ты как, по стопочке? За новое дело.

На улице было прохладно. Васин успел продрогнуть в костюме. С радостью согласился:

— А на зуб есть чего?

— В магазине и не найдем? — с деланной обидой удивился Серпухов.

Он тут же зашел за стойку и, наклонившись, достал открытую литровую банку с красной икрой.

— Как тебе такая закуска? — спросил он торжественно.

— Да… — протянул Васин, — торговля есть торговля!

— А я тебе что говорю! — поддакнул Сергей, — Еще не поздно! Приходи с утра к директору, заявление напишешь и ларек твой! Пока будешь увольняться — подождем…

— Не уговаривай, — прервал его Васин, — лучше наливай.

— Тебе чего, винца или покрепче?

— Водочки, для заводочки!

Серпухов налил в стопку водку. Свой стакан наполнил портвейном.

— За что? — спросил он, готовясь чокнуться.

— Будем богатыми! — провозгласил Васин свой любимый тост.

— Будем, — сказал Сергей и, после того как выпил, добавил с укоризной, — но только ты не очень этого жаждешь, как я вижу!

— Забыли, — Васин не желал снова возвращаться к разговору о ларьке. — А хлеба нет?

— А вот хлеба нет.

— Жаль! А ты говоришь торговля! — усмехнулся Васин и чайной ложкой полез в банку с икрой. — Видать и у вас не все так гладко!

— Бывает, — отозвался Сергей, наполняя пустую посуду заново. Усмехнулся. — Так и в стране бардак! А торговля что? Она как зеркало! Зеркало русской демократии!

Изредка заходили граждане, отдавая талоны и деньги, покупали спиртное. Приятели не обращали на них внимание. Им было тепло и уютно. Через пару часов Виктор спохватился:

— Блин, мне же домой надо, уже поздно. Жена опять шипеть будет!

— Ты погоди, — слегка заплетающимся языком остановил его Сергей, — смотри, сейчас уже скоро два, а в пять народ уже не приходит, и мы закроемся. Ты получишь свой полтинник и бутылку на согрев. Позвони жене, скажи, что появилась работенка.

Васин подумал, что Нина снова будет ругаться. Но если он утром принесет ей деньги, поверит, что он был не на гулянке. Набрал номер домашнего телефона.

Жена долго не брала трубку. Наконец послышалось сонное «Алло».

— Ниночка, я сегодня в ночь работаю, утром приду и расскажу, — как можно четче старался говорить Васин.

— Слышу, на какой ты работе, — отозвалась жена, — язык еле ворочается! То усиление у тебя, то пьянка. Снова с курями утром явишься? Надоели твои гулянки. А, делай, что хочешь. Чумак на тебя не действует. Только зря воду извожу! Можешь совсем не появляться.

На этом она бросила трубку.

— Ну как? — спросил Сергей.

— Ругается, что вода от Чумака на меня не действует!

— Ха! Моя тоже вечерами заряжает, — чокнулись бабы, хотят…

— Наливай! — прервал его Виктор.

— Будем богаты!

— Будем!..

Время летело быстро.

Получив в магазине положенный полтинник и вино, Васин оставил Сергею номер пейджера. Направился прямо в отдел милиции. Именно направился, потому что, не сомкнувши глаз, чувствовал себя отвратительно. Двигался вперед, повинуясь теории тяготения Ньютона — под тяжестью собственного наклоненного вперед тела и бутылки кагора в кармане. Еле успевал, чередуя, выставлять перед собой ноги. Утренний озноб колотил тело. Зубы клацали.

К черту такую службу — проклинал он. Уйду торговать пивом. Забуду свои ночные подработки, пьянки. И жена будет довольна. Хоть детей буду видеть почаще…

В половине шестого уже лежал на боку в своем кабинете. Составив под себя ряд стульев. Накрывшись толстой милицейской шинелью. Надеялся проснуться при первом же шуме, когда коллеги по работе начнут собираться на сходку к шефу.

В ларьке было страшно холодно. Очередь роптала.

— Сколько можно стоять? — кричал интеллигент в очках, размахивая желтым трехлитровым бидоном.