Андрей Быстров - Странники в ночи

В минуте таится огромная сила.

Чем больше минута, тем сила слабей.

Рассчитаны точно глотки эликсира.

Ваш взгляд остановлен? А было страшней.

Спускается серая боль-паутина,

Заставит забыть, что бывает легко

Слова-паучки вылезают из тины

И ловят, как муху, сквозняк за стеклом.

Прождать можно годы... И даже минуту,

Но ждать - это значит уйти в никуда.

Не может никто оставаться на месте,

Где ветер задует свечу навсегда.

Аня осторожно провела пальцем по бархатному, приятному на ощупь листу бумаги. Он казался старым, очень старым - а вот стихи, написанные карандашом, видимо, появились здесь сравнительно недавно.

- Вам понравилось? - голос Ардатова прозвучал в тишине, как отдаленный гулкий удар колокола.

- Вы о музыке или о стихах?

- О музыке, конечно. Это ведь не мои стихи. Я и на малую толику не поэт.

- Не знаю, - честно сказала Аня. - Помните, как ответил Дориан Грей на вопрос о том, понравилась ли ему присланная лордом Генри книга? "Я околдован, но это не значит, что мне понравилось".

Ардатов задумчиво кивнул, не сводя с Ани внимательного взгляда светло-серых глаз.

35

В восьмом часу вечера Аня ждала Ардатова напротив кафе "Галактика", сохранившего гордое название с застойных времен. Они встречались едва ли не каждый день, но Аня до сих пор не могла определить своего отношения к Александру Константиновичу. С ним было интересно, порой - захватывающе интересно, казалось, он знает все на свете и может прояснить самый запутанный вопрос с такой же легкостью, с какой профессор математики решит школьное квадратное уравнение. Он был безупречен и совершенен, как логическая машина, но в отличие от машины совсем не бесстрастен, и Аню влекло к нему, однако... Могла ли такая женщина, как Аня, по-настоящему полюбить такого мужчину, как Ардатов? Любовь помимо всего прочего означала для неё и заботу, и помощь, и подставленное плечо, Ардатов же представлялся Ане самодостаточным даже в своем одиночестве. Он одинок, думала она об Александре Константиновиче (а она думала о нем почти всегда с момента их встречи), но не так, как бывает одинок мужчина в грустной и светлой, теплящейся под остывающими углями надежде на любовь. Это одиночество замерзающей, лишенной атмосферы планеты в безднах безжалостного космоса... Разве в человеческих силах, в силах обыкновенной женщины избавить от одиночества такую планету? Но с другой стороны, если холодная планета согревается человеческим теплом, она уже не так холодна, верно? Ане было трудно разрешить столь непростые вопросы в несколько дней.

Она ломала голову и над явным несоответствием личностной сущности Ардатова, какой эта сущность для неё выглядела, его образу жизни, его скромным достижениям. Сильный человек, лидер... Сколько ему лет? Около пятидесяти? И в этом возрасте - всего лишь кандидат наук, всего лишь сотрудник провинциального музея? Такое могло быть в двух случаях - либо человеку крепко не повезло в жизни, либо он самоустранился от борьбы, найдя иные ценности. На неудачника Ардатов никак не походил, Аня сразу уловила бы малейший намек на характерное озлобленное брюзжание. Не походил он и на самоустранившегося созерцателя, он был заряжен на борьбу, но какую, с кем, каков его приз? Аня не понимала, почему Ардатов спас бомжа, она не понимала и того, зачем он купил китайскую вазу. В её глазах он представал человеком, едва ли способным и на тот, и на другой поступок. Если бы она сама не стала свидетельницей обоих событий, если бы ей рассказали о них, когда она уже знала Ардатова, она не поверила бы... Скорее всего.

Появление Александра Константиновича с красной розой в руках оторвало Аню от раздумий. Она заулыбалась, помахала рукой. Загадки загадками, а она искренне рада была его видеть.

Ардатов спешил через улицу. Аня двинулась ему навстречу, приняла протянутую розу, вдохнула легко дурманящий аромат.

- Какое чудо... Спасибо.

- Чудо, - согласился Ардатов. - Люди создают компьютеры, виртуальную реальность, поражающие воображение технологии, но что из их творений сравнится с удивительной простотой и немыслимой сложностью хотя бы вот этого цветка, который никто не создал, который вырос сам по себе... Куда мы сегодня пойдем? Предлагаю театр. Гастроли москвичей, спектакль Инаковского, очень хвалят. Начало в восемь, успеем...

- Не хочется, - Аня отмахнулась с забавной гримасой. - Не очень-то я разбираюсь в этом модерновом искусстве - Виктюк, Инаковский... И желания нет разбираться. Давайте просто посидим вот тут в кафе, а потом погуляем. Сегодня день города, всякие праздничные затеи...