Андрей Быстров - Странники в ночи

И юные козы

Боятся Всевышнего

Каждой угрозы.

Чего ты боишься?

Того, что не любишь?

Ты душу свою

Никогда не погубишь.

Прочитав стихотворение, Айсман недоуменно затряс головой и вновь перевернул обложку. Там уже не было ни концлагеря, ни эсэсовца в парадной форме, ни еврея. С глянцевой фотографии слащаво улыбались Дитер Болен и Томас Андерс, составляющие сентиментально-дамский дуэт "Модерн Токинг".

Взбешенный Айсман швырнул пластинку под ноги и ударил по ней каблуком. Потом он завертелся в поисках Моола, но того и след простыл.

В это время на другом краю площади Юра Солдаев рассказывал Ане о своих обменах. В целом они были не слишком удачными - например, вместо двойного концертного альбома "Лед Зеппелин" (правда, доведенного до отвратительного состояния) у Юры очутились "Вечный огонь Джими Хендрикса" без конверта и югославский двойник - саундтрек( фильма "Лихорадка субботней ночи" с Джоном Траволтой. Зато диск Элиса Купера "Добро пожаловать в мой кошмар" не только уцелел, но и обзавелся парой - пластинка "АС/DC" была обменена на другой концерт короля культуры макабра под названием "Люблю это до смерти".

Когда Аня и Юра увлеченно созерцали жуткую физиономию Купера на снимке, выполненном в лучших традициях стиля, к ним подошел Олег, хороший знакомый Юры (Аня лишь немного знала его). Они уже виделись сегодня раньше, и Олег продолжил прерванную деловую беседу.

- Слушай, ну так я обменяю тот "Назарет" исключительно из-за тебя. Если ты мне за него дашь свой "Уайтснейк"...

- Да понимаешь, "Уайтснейк" мне хотелось бы пока оставить... Уж больно хорош.

- "Назарет" хуже?

- Старик, не дави. И то хочется ,и это.

- Ситуация Буриданова осла! - хохотнул Олег. - Ладно, я меняюсь. "Назарет" не пропадет, а насчет "Уайтснейка" подумай.

Олег скрылся в толпе, и Юра обратился к Ане.

- У нас тут с Олежкой возникла идея... Хотели посидеть после тучи, принять по сто пятьдесят... Но у меня сейчас родители вернутся, у Олега тоже зарез. Можно к тебе? Твои-то на даче.

- Можно, - обрадованно согласилась Аня, которой претила перспектива одиночества. - А что, посидим... Закуска есть...

- Вот и отлично, - подхватил Юра. - Заодно и ты наши новые диски послушаешь.

- Только пойдем отсюда скорее.

- Почему? - удивился Юра.

Аня ответила неопределенным пожатием плеч и кислой гримасой, долженствующей обозначить усталость. Она не намеревалась растолковывать Юре, что именно ей не понравилось на туче, поскольку это касалось только её одной. А она была разочарована, она ожидала большего от встречи с людьми, увлекающимися полузапрещенной западной музыкой. Те же, кого она увидела... Во-первых, многие из них были попросту невежественными даже в том, что непосредственно относилось к их главному увлечению. Так, один не очень-то юный деятель следующим образом прокомментировал плакат с изображением известного музыканта:

- Это Билл Вуман((, самый главный из "Роллинг Стоунз"...

Аня не считала себя тонким знатком английского рока, но и ей было известно, что "самыми главными" из "Роллинг Стоунз" можно назвать Мика Джаггера и Кейта Ричардса, но никак не Билла Уаймена. А уж это "Вуман"!

Во-вторых, Аню удручал царящий на туче рваческий дух. Вместо равного товарищеского обмена дисками, информацией, впечатлениями каждый норовил урвать для себя пластинку получше, а взамен задвинуть похуже, а если кто-то и приходил сюда с открытым сердцем (конечно, были и такие), ловчил поневоле, иначе попросту остался бы с одним мусором. Но самым скверным было не это, а отношение к музыке, понятное из многочисленных реплик. Сама музыка была глубоко безразлична этим людям (за отдельными исключениями), здесь властвовали соображения своеобразного престижа. Новый диск, только что из-за границы... Обыватели, с тоской думала Аня, такие же обыкновенные обыватели, как и все прочие. Те гоняются за модными шмотками, а эти за модными в их кругу пластинками, вот и вся разница. Эти, пожалуй, хуже. Ведь шмотки не несут в себе изначально духовного содержания, и там ярмарка тщеславия по-своему честна. А здесь... Вон тот жизнерадостный толстяк может похвастаться дорого приобретенной пластинкой "Лед Зеппелин-4" в идеальном состоянии, но способен ли он понять и оценить поэтическое волшебство и философскую глубину "Лестницы в небо"? Да он и пытаться не будет.

Вынырнул сияющий Олег с пластинкой "Назарета" в руке.

- Вот, выменял, - провозгласил он тоном полного довольства. Радуйтесь, господин Солдаев, скоро этот шедевр достанется вам...