Эверт Лундстрём - Операция «Отче наш»

В одну морозную ночь кусты и древесные кроны городского парка заболели желтой лихорадкой, и на шиферных плитах набережной стали вырастать шуршащие сугробы сухой листвы. Буйные шквалики посвистывали в такелаже «Конни».

Местные жители принесли с чердаков вторые оконные рамы.

Билл до предела использовал последние тренировочные дни сезона. Пятнадцать дней мы выходили в море при скоростях ветра 11–18 м/сек. В основном оттачивали работу со спинакером. Трудились как проклятые. Никакие твердые мозоли не спасали наши ладони – за несколько часов работы при волнах высотой с половину мачты они размокали и обдирались, наподобие апельсиновых корок, шкотами, брасами и прочими снастями. У большинства ладони превратились в кровоточащие раны. Шкотовым во главе с братьями Таннберг доставалось особенно тяжело, каждый маневр был для них мукой.

– Проклятие, – сказал Ян Таннберг Биллу, – неужели нет другого способа выбирать шкоты.

– Я уже попросил Мону Лизу подумать над этим, – ответил наш предусмотрительный Билл.

– А то ведь так недолго и руки вывихнуть, – продолжал Ян.

– Ну, я-то обратился к Моне Лизе по другой причине, – разъяснил Билл. – Слишком много времени уходит на маневры.

Наши тяготы не заботили Билла. Изменения делались только затем, чтобы ускорить тот или иной маневр. Мозг Билла Маккэя был запрограммирован на выигрыш Кубка «Америки».

Вечером 15 ноября мы устроили праздник в честь окончания первого тренировочного сезона. Казначеи операции «Отче Наш» – адвокаты Марк и Леффлер – финансировали торжественный прощальный ужин. Кроме них на почетных местах сидели Билл, Мона Лиза, Анетта и представитель правления Гётеборгского королевского общества парусного спорта. Последний не сводил глаз с несравненной Анетты, которая оживленно беседовала с ним, явно довольная таким вниманием.

Когда дошла очередь до кофе, Билл поднялся, взял свою рюмку с коньяком и подошел к бару. Небрежно откинулся назад, опираясь на стойку локтями, и произнес речь:

– Ну так, ребята, первый акт окончен. Пройден самый легкий этап на пути к цели. В конце учебного года принято ставить отметки. Не буду нарушать эту традицию. Вы не разочаровали меня. Продолжайте в том же духе. Второй акт начинается в следующем году десятого апреля.

Билл приветственно поднял свою рюмку, и мы последовали его примеру, довольные высокой оценкой.

– А ты, Билл, не такой уж изверг, как о тебе говорят… Ты гораздо хуже.

Ян Таннберг произнес благодарственную речь от имени обоих экипажей, после чего «Папенькины мальчики» и «Маменькины сынки» выпили за здоровье своего мучителя, сердечно улыбаясь.

– Подождите до следующего года, – отозвался Билл. – Когда начнутся настоящие тренировки.

На другой день большинству членов группы предстояло разъехаться по домам. Буксировать «Конни» на верфь Яльмара Юханссона должны были кроме меня Билл Маккэй, Чиннмарк, Мартин Графф и Петер Хольм. Георг, естественно, оставался у себя на острове.

– Слава богу, один этап позади… – заметил Чиннмарк, когда мы принялись готовить «Конни» к последнему переходу перед зимним отдыхом.

– Согласен, – сказал я. – От парусного спорта в таких дозах тоже устаешь.

– Говори уж, как есть, – от таких доз мутить начинает, – вступил Мартин, сердито орудуя шваброй.

Последняя уборка сезона.

Включив транзисторный приемник, мы слушали прогноз погоды. Он не сулил ничего хорошего.

– Завтра – свежий ветер, – произнес Чиннмарк, глядя на низкие тучи, плывущие в небе над башней крепости Карлстен.

– Добавь к этому туман и шугу, – кисло предсказал Мартин.

Лицо его напоминало ландшафт с крутыми возвышенностями и глубокими долинами. Темные круги оттеняли глаза под высоким лбом. Из-за густой щетины казалось, что щеки совсем ввалились под выступами скул. Быстрые нервные движения вполне сочетались с манерой говорить. Слова порой, что называется, наступали друг другу на пятки. Могло даже показаться, что Мартин сам себя перебивает. Во всей его щуплой фигуре было что-то упрямое. «Яхтсмен без упорства и воли не годится на роль победителя», – сказал я себе. Вся наша группа годилась на эту роль.

На другое утро радиопророчество, увы, оправдалось с лихвой. Врываясь в гавань через южный вход, шквалы несли каскады соленых брызг, подхваченных над шхерами, где бушевал прибой.

– Ох, уж эти синоптики со своим «свежим ветром», – пробурчал Мартин, надевая непромокаемую куртку поверх спасательного жилета.