Ирина Горбачева - Королева Марго пенсионерка

— Вадим, а кто против? Я, что уже своё мнение не могу высказать? С чего такой разнос? — примирительно проговорила я.

— С чего? С того, что я уже предвижу ваши дальнейшие действия.

Вадим крутанул всем телом и рукой, так показывая, какие извилистые мои действия он предвидит, что я невольно улыбнулась.

— Вот так, дорогая мисс Марпл, — сердясь на меня и нервничая, дорогой полковник всегда называет меня исключительно иностранными именами и обращается на «вы».

— Какие действия? Не надо мне намекать! Я с такой физиономией никуда за ворота не выйду. Клянусь, под расстрелом в магазин не пойду, не то, что настоящего убийцу искать.

— Что? Что вы сейчас сказали? — Вадим совсем рассвирепел, — прошу вас запомнить, убийца сидит и дело закрыто! Даже думать об этом не смейте! И вообще у вас что, Маргарита Сергеевна, нет никаких женских дел? Скоро лето, английский ухажёр, как и туманный Альбион ждёт вас с распростёртыми объятиями может, подумаете о путешествии? — полковник устало сел в кресло, — да тебя и туда боязно отпускать. Ты же там таких дел наворочаешь, куда там Скотланд-Ярду, — тихо и устало произнёс он, махнув на меня рукой.

— Чего кричать и руками размахивать? Англию приплёл ещё. А ухажёров моих, прошу не трогать, — также тихо ответила я, услышав в ответ фырканье Вадима.

— Надо больно…

— Так значит, ты на этом решил закончить дело. Нет, нет, я тебя понимаю, — виновный найден. Но алмаз не найден, а значит, кто-то и где-то будет его продолжать искать.

— А ты всерьёз думаешь, что он был? Да может его продали, а вот этот дом, который из твоего окошка виден, был построен на эти, алмазные, чёрт подери, деньги?! Всё, мне пора, а вас, убедительно прошу, не высовывайте свой нос на улицу.

Проводив Вадима с его волнениями и переживаниями и закрыв все двери на запоры, я поднялась на второй этаж в свою обитель. Как мне здесь хорошо и уютно.

Мне кажется, что каждый человек в определённом возрасте становится похожим на улитку. Не по тому, что с возрастом он передвигается медленней, спокойней, а потому, что у него появляется, должна появиться, своя территория: свой домик или своя квартира, или уголок в квартире, или просто кресло, в которое он может сесть, и уйти в себя с головой. Замкнуться, закрыться или просто пересидеть в одиночестве. Сам с собой, со своими мыслями, мечтами или грёзами. Где никто его не потревожит. Вот это комната и есть мой домик, мой мир, куда все входят стучась.

Удобно устроившись в кресле, укутавшись в мохнатый плед, я выключила свет и стала машинально нажимать кнопки пульта телевизора. Но смотреть ничего не хотелось, да если честно смотреть нечего. Изо дня в день, на протяжении многих лет одни и те же лица, шутки, фильмы. Кажется в советские годы, телевидение было намного интересней, программы культурней и познавательней. Старею… В годы нашего детства родители тоже ругали новые фильмы, вспоминая кинокумиров своей молодости.

Переключив мысли от пустых фильмов к насущным проблемам, я пыталась понять, что может ещё произойти. Возможно, моё сердце обманывает меня и всё что должно было, случится, уже случилось?

Время пролетело с такой скоростью, что я не заметила, как пролетел май, и наступило календарное лето. За короткий промежуток времени произошло столько хороших событий! Видно поэтому меня оставили в покое беспокойные предположения о прошлых перипетиях. Маша с головой ушла в разработку и реализацию своего плана. Каждый вечер мы или встречаемся, или разговариваем по телефону, и она взахлёб рассказывает о мытарствах по кабинетам чиновников и пока ещё маленьких победах в борьбе со строителями, которые переделывают особняк под реабилитационный центр.

Женечка привезла из Таганрога Милу и Тамару Леонидовну. После тихого Таганрога и привычки постоянно находиться на воздухе в собственном дворе, она никак не могла привыкнуть жить в московской квартире. Поэтому, договорившись с бабой Лизой, мы поселили Тамару Леонидовну и бабу Лизу в Людмилиной усадьбе. Рады были обе старушки. Они сразу нашли темы для длительных бесед и жили мечтой о смородиновом варенье, которое наварят нынешней осенью.

Женю с Милой и Никитой мы вчера проводили в Питер. Женя вскоре вернётся назад в Москву, её ждёт работа в салоне, а Мила влюбилась в Петербург. Она решила остаться со своим дедушкой Никитой, который открыл у неё способности к рисованию и постоянно агитировал её ещё в Москве жить в Питере. Теперь он с воодушевлением занимается с ней живописью.