Джорджо Щербаненко - Предатели по призванию

– Чего не понять?

– Не понять, что значит выходить замуж за того, кто не мил. Что правда, то правда, мужчинам этого не понять.

– Ладно бы только это, хуже другое...

– Что?

– С любимым расставаться – вот что! Дайте еще закурить.

Дука протянул ей пачку, щелкнул зажигалкой, после чего она продолжала:

– Мы с Сильвано уже неделю трахаемся, и нам обоим так погано, оттого что скоро всему конец.

Какая прелесть – ложка романтики в бочке дерьма, если можно так выразиться. Женщина – всегда самое слабое звено в цепи. Как бы в подтверждение его мыслей она сказала:

– Не давайте мне много пить, а то я разболтаюсь и даже через три часа не выкачусь отсюда.

– Не пейте, кто вас заставляет? – Рассчитанным жестом он потянулся к стакану, будто собираясь его отодвинуть.

– Нет-нет, не убирайте, поглядела в я на вас, как бы вы не стали пить, когда наутро вам надо было с мясником под венец идти. – Она отобрала у него виски, еще как следует хлебнула и, не ставя стакан на место, о чем-то задумалась.

Так, значит, жених ее – мясник. Уже легче: Маскаранти его мигом установит, вряд ли завтра так уж много мясников женится, возможно, всего один.

– Вот что, – сказал Дука, – пожалуй, здесь надо немного проветрить, я погашу свет и раздвину занавески.

– Простите, я вам тут надымила.

– Да нет, что вы, – мягко отозвался он из темноты, раздвигая шторы и впуская в комнату прохладную миланскую ночь, – просто в этой квартире плохая вентиляция.

– Раз уж окна открыты, дайте-ка мне еще сигарету, сами прикурите. – Последние слова она произнесла тягуче и томно.

Он поглядел на красноватый огонек окурка у нее между пальцами.

– Вы много курите, вам не кажется?

С этой помойкой надо быть начеку. Загадочный посетитель, о котором он знает только, что его зовут Сильвано Сольвере, подсунул ему эту потаскуху, и она вешает ему лапшу на уши наверняка с какой-то своей целью. Да, надо быть начеку, он больше не имеет права на ошибки – слишком много наделал их в своей жизни.

– Спасибо, – протянула она, когда Дука подал ей зажженную сигарету. – А знаете, мне здесь даже нравится, особенно когда темно и такой вот ствол рядом – я вас имею в виду.

При слове «ствол» он поморщился, но в то же время ему вдруг стало смешно: с какой наглой самоуверенностью они держат всех остальных за болванов.

– А мне не нравится! – отрезал он.

– Да ладно, хватит беситься, а то, чего доброго, мне здесь еще больше понравится. Я ж вас предупреждала, что люблю таких сердитых петушков.

Он даже слегка растерялся: а вдруг это вовсе не ловушка с целью испытать его на прочность?

– Десять минут прошло, – донесся из прихожей голос Маскаранти.

Дука задернул шторы и снова зажег свет. Она лежала совершенно голая.

– Это ни к чему, – сухо сказал он. – Прикройтесь.

– Ну позлись, позлись еще малость, я вижу, ты хочешь совсем меня с ума свести!

– Прекратите, иначе я вас живо отсюда налажу!

– Во-во, наладь меня, иди сюда и наладь!

О Боже, вечно ему попадаются вот такие подарочки! Ну как теперь быть с этой нимфоманкой?! Он подошел к кровати, схватил ее за волосы и, прежде чем она успела опомниться, ударил ребром ладони промеж глаз – не со всей силы, правда. Пощечины в таких случаях не помогают, они бы ее еще больше распалили, а от этого удара она задохнулась, обмякла, но сознание не потеряла, только весь ее пыл сразу угас, и на какое-то время она сделалась совсем пассивной.

– Одевайтесь. Я сейчас вернусь. – Он поднял лифчик и комбинацию, которые она бросила на пол, прямо на окурки, положил их на стол и пошел на кухню.

Когда он вернулся с простерилизованными инструментами з судке, она, уже одетая, сидела на постели.

– Чего это вы со мной сделали? У меня голова кружится, как в Риме, когда нажрусь баранины и накачаюсь вином – ей-богу, так же!

– Сейчас пройдет, посидите.

Он поставил на стол судок, отодвинув чулки и трусики. Потом открыл кожаный чемоданчик, который лежал на стуле, – отличный медицинский чемоданчик, подарок отца, со всеми необходимыми инструментами и специальным отделением для средств первой помощи, – и достал два тюбика и коробочку (их он специально приобрел, как только решил для себя, что согласится на эту операцию).

– Еще сигарету и виски, – ворчливо потребовала она. – Мне уже лучше, и я вас прощаю, но взамен вы должны научить меня этому удару.

Ишь ты, теперь у нее спортивный интерес пробудился.

Пачка «Паризьен» была пуста, но в сумочке нашлись еще две. Он подал ей нераспечатанную пачку и зажигалку, налил виски, а затем, вместо того чтоб готовиться к операции, взял стул и уселся напротив.