Наталья Александрова - Бассейн в гареме

Эр лих развернул холст, внимательно осмотрел его с обеих сторон, поцокал языком и наконец сказал:

Сергей, я очень не хочу вас еще раз расстраивать. Вы сегодня и так уже очень много пережили. Потерять большие деньги – это такое тяжелое моральное потрясение, с которым может сравниться разве что неожиданный приезд сразу целого автобуса родственников из отдаленной провинции, да и то вряд ли…

– Семен! – завопил Штабель. – Прекрати молоть языком! У меня и так уже настроение кого-нибудь убить, ты что, хочешь стать этим человеком?

– Упаси Боже! – воскликнул Эрлих с театральным испугом.

– Так говори быстро, в чем дело!

– Это – не та картина, – с вековой грустью в голосе ответил консультант.

– Что значит – не та?!

– Это, я глубоко извиняюсь, не Клод Жибер. И вообще это не девятнадцатый век. Это очень-таки свежая копия, честно говоря, не слишком хорошая. Я бы даже осмелился сказать, что эту вещь делал какой-нибудь студент четвертого курса. Опытный человек никогда в жизни не позволил бы себе такой грубый мазок…

Семен Борисович Эрлих был очень опытным экспертом и совершенно верно определил копию, и студента четвертого курса тоже верно вычислил. Студент попался нерадивый, и профессор Аристархов в свое время выгонял его с этой копией раза три, пока не добился сколько-нибудь приемлемых результатов.

– Извините меня, Сергей, но это самая настоящая халтура. Вы только взгляните в этот угол… – Эрлих показывал Штабелю какой-то особенно неудачный фрагмент картины, но грозный авторитет ничего уже не видел от злости. Его лицо, обычно бледное и бескровное, побагровело, маленькие глазки чуть ли не вылезли из орбит. Он вскочил с места, затопал ногами и заорал:

– Гниды! Козлы! Растудыть вас всех общим списком и по отдельности! Мало того, что четыреста штук баксов протрюхали, так еще приволокли мне фальшивку, дрянную копию! Мне, Штабелю! Да я вас всех на кошачий корм переработаю, идиоты чертовы!

Штабель схватил со стола первое попавшееся под руку – это оказался литровый подарочный штоф отборного армянского коньяку – и швырнул его в направлении Вити Боксера. К счастью, Витька еще сохранил настоящую боксерскую реакцию и, увернувшись от бутылки, как очумелый выскочил из кабинета, захлопнув за собой дверь. Вслед за ним полетели разные мелкие и крупные предметы, подвернувшиеся в недобрый час разъяренному авторитету.

Семен Борисович, слишком старый для того, чтобы спасаться бегством, тихонько сидел в уголке, прикрывая голову копией.

Когда взрыв злости у Штабеля утих, Эрлих сказал:

– Сережа, не поймите меня превратно, но у вас определенно наступила полоса неудач. Сами посудите: вместо двух холстов – Шагала и подлинника Жибера – у вас почему-то очутились две паскудные копии этого самого Жибера. И самое главное – никто не представляет, каким образом это случилось, то есть вам даже наказать некого. Сережа, это перст судьбы. Вам не кажется, что нужно сменить род деятельности?

Штабель злобно посмотрел на него налитыми кровью глазами и ничего не ответил.

Бойцы высадили Гошу за два квартала до ателье Шоты Джинчарадзе. Дождавшись, пока они уехали, Гоша пошел скорым шагом в сторону ателье. Дверь открылась при его подходе сама – Шота тоже нервничал.

– Все, Шота, – выдохнул Гоша, – все, дорогой! Финита ля комедиа!

Шота обнял его и притянул к себе. Гоша отдал ему кейс с деньгами, прошел в заднее помещение ателье и свалился там на кушетку абсолютно без сил. Навалилась усталость, тело казалось невесомым, но успокоительный сон не шел.

Гоша слышал, как Шота вышел, закрыл снаружи ателье на все замки и уехал куда-то на машине. То есть Гоша примерно представлял, куда мог поехать Шота, осуществляя их общий план. Теперь настал его черед действовать. В комнате горела неяркая лампа – Гоша не любил лежать в темноте. При слабом свете он рассматривал билет на самолет до Парижа, датированный завтрашним числом и паспорт на имя Григория Краснова с годовой шенгенской визой. Придется пожить под чужим именем некоторое время, иначе опомнившийся Штабель начнет его разыскивать. На первый взгляд, его смерть выглядела вполне правдоподобно, и санитары с носилками тоже подоспели весьма кстати. Но вдруг Штабель вздумает навести справки в больничных моргах, куда, мол, привезли двоих покойников после перестрелки на вилле? Окажется, что никто про этих покойников ничего не знает. И тогда Штабель может проверить списки пассажиров в аэропорту, а потом будет разыскивать его в Европе. Четыреста тысяч долларов – сумма немалая, не скоро Штабель ее забудет.