Маргарет Миллар - В тихом омуте

Смерть. Священное и в то же время зловещее слово, начало и конец, небо и ад, золотые кущи и огонь преисподней, ангелы и демоны, райское блаженство и кипящая сера. "Если у вас есть вопросы..."

Шум на третьем этаже становился все громче и беспорядочней. Его пронзил острый, как скальпель, голос Нэнси:

– Да что это вы тут затеяли? Эвис! Сандра! Вы слышите меня?

Внезапная полная тишина, будто всех четырех одновременно усыпили.

– Я жду ответа. Что вы тут делаете?

Звонкий девчоночий голос вызывающе произнес:

– Ничего.

– По шуму не похоже, что ничего.

– Все равно ничего.

– Хорошо, тогда, пожалуйста, делайте это потише.

Шепот. Прерывистое дыхание. Робкое хихиканье. И наконец девочки негромко запели:

Дядю Рона похоронили,

В воскресном костюме лежит он в могиле.

Дядю Рона похоронили...

Слова песни донеслись до кухни, Гарри вздрогнул и побледнел.

– А я проспал.

– Что ты проспал?

– Похороны Рона.

– Неважно. Кстати, варварский обычай.

– Телма была?

– Да.

– Не произошло никакой неприятной сцены? Я хочу сказать – у нее с Эстер.

– Настоящие леди, – немного насмешливо сказал Тьюри, – не устраивают сцен на похоронах.

– Я просто поинтересовался.

– Слишком многим ты интересуешься.

– Это верно.

– Пора бы покончить с этим.

– Я знаю.

– Подумай о чем-нибудь хорошем. Ты молод, здоров, знаешь свое дело, у тебя есть будущее.

– Я его не вижу.

– А как ты его увидишь, если закрываешь глаза, а перед тобой маячит Телма? Погляди вокруг. Небо не обрушилось. Город остался на месте. Кровь по-прежнему бежит в твоих жилах. На, выпей портвейна. Один из моих дядюшек прислал мне дюжину бутылок. Ему пришлось выбирать между винным погребом и собственной язвой.

Гарри подозрительно глянул на бокал портвейна и с серьезным видом покачал головой.

– Нет, спасибо. Я не пил всю неделю.

– Почему?

– Боялся, что выпивка помешает мне думать.

– Что-то должно было тебе помешать. – Тьюри пригубил свой бокал и состроил кислую мину. – Ничего удивительного, что старик нажил язву. Забористое зелье. Попробуй.

Гарри попробовал.

– Не такое уж плохое вино.

В кухню зашла Нэнси и попросила мужа подняться наверх, чтобы утихомирить дочерей.

Тьюри продолжал невозмутимо сидеть – как видно эту просьбу он слышал не раз.

– И что, по-твоему, я должен сделать?

– Ну, не знаю. Хоть что-нибудь.

– Говори ясней.

– Не могу. Я знаю только, что если я одна буду сторожить девочек они начнут считать меня великаном-людоедом. И у них разовьются комплексы.

– Ты хотела сказать – великаншей-людоедкой. А комплексы у них возникнут так или иначе.

– Главная заводила – Сандра. Мне хочется так ее отшлепать, чтобы она света Божьего невзвидела.

– Так поди и отшлепай.

– Ты совсем мне не помогаешь!

Тьюри встал, поцеловал жену в левую щеку и нежно подтолкнул к двери.

Вино, кухонное тепло и эта маленькая семейная сцена способствовали тому, чтобы щеки Гарри порозовели. Он крутил в пальцах пустой бокал, держа его за ножку, в глазах у него появился влажный блеск.

– Я не могу остаться здесь, Ральф. Хотел бы. Но как увижу тебя с Нэнси... и девочек... кажется, мне этого не вынести. Ты меня понимаешь.

– Решай сам, – серьезно сказал Тьюри. – Я хотел только помочь тебе.

– Никто не может мне помочь. Я должен пройти через это один.

То же самое намерение высказывала и Телма, и теперь Тьюри думал, насколько глубоко каждый из них убежден в своей правоте и как далеко они уйдут поодиночке. Вместе, как дружная супружеская пара, поддерживая друг друга, они выстояли бы, как стебли пшеницы на ветру посреди поля.

– В понедельник ты говорил о том, – продолжал Гарри, – что мне надо попросить перевод и уехать из этого города, и вот теперь твои слова начинают обретать для меня смысл.

– Очень хорошо.

– Уверен, мне дадут перевод. Я хороший торговый агент, и упрекнуть им меня не в чем, кроме, разве что, моей выходки в понедельник. Может, если я уеду, со временем Телма почувствует, что ей меня не хватает, а?

– Может быть.

– Возможно, она и переменит свое решение. Я смогу высылать ей деньги, на нее и на ребенка, разве не так? Что этому помешает?

– Ничто.

– Она и сама всегда хотела уехать отсюда.

"Но не с тобой", – подумал Тьюри, наполняя бокал Гарри.

– Понимаю.

– Знаешь что, Ральф? Впервые за эти дни я начинаю думать, что все снова обретает свой смысл. Ты согласен со мной, Ральф? Дела могут выправиться?