Ольга Тарасевич - Проклятие Эдварда Мунка

– Я Серж. Детка, да ты умница…

«Спасибо тебе, Паша. Я и не сомневалась в твоих талантах, – подумала Лика, освобождаясь от горячих объятий. – Так, со стула вставать нельзя, или сейчас он быстренько сообразит, что я занималась просмотром заголовков родного издания…»

Но Серж и не думал изгонять ее со своего рабочего места.

– Слушай, а ты не могла бы еще кое-что посмотреть? Понимаешь, этот доступ от 24-го – ерунда. У нас было проникновение покруче, и я даже не знаю, что и подумать. Ты слышала, писательницу убили? Так вот, ее объява в сети болтается, типа, больше недели. А на самом деле ее кинули позавчера вечером. Концов никаких. Просто я-то помню – не было этой объявы неделю назад. Я ж фантик по ее книжкам, заметил бы… Эй, ты куда? А обсудить условия сотрудничества?!

– Завтра, – пробормотала Лика, пулей вылетая из кабинета.

Номер Седова она набрала еще на лестнице.

«Абонент отключен или находится вне зоны действия сети», – заскрипел металлический голос.

– Вот так всегда, машина! Так всегда!

«Фордик» сочувственно пискнул сигнализацией.

Лика ехала домой и рассуждала:

– Наталья Перова все-таки не убийца. Ну не может шестидесятилетняя женщина так быстро зайти на сайт, проникнуть в систему, разместить Маринино объявление под другой датой и не оставить никаких следов. Тогда кто же это сделал? Бубнов? Непохоже. Сулимский? Не знаю…

Поставив машину на стоянку, она поднялась в квартиру и расхохоталась.

Паша, в одних трусах, поедал отбивную. Практически герой романа «Двенадцать стульев» Васисуалий Лоханкин, застигнутый на месте преступления суровой Варварой, презренной самкой и волчицей.

– Мама твоя приезжала, – прожевав, пояснил Паша. – Еды привезла.

– Ну что ж, хоть кто-то тебя кормит.

– Лик, там борщ в баночке. Хочешь?

Она покачала головой. Есть не хотелось, хотелось подумать.

– Подогреть борщ тебе? – спросила Лика, машинально пододвигая к себе стопку лежащих на кухонном столе снимков.

– Я сам. Ты прости, но восстановить информацию пока не смог…

«Отлично. Вот подольше и не восстанавливай. Ты мне очень нравишься в таком состоянии. Тихий и самостоятельный», – думала Лика, просматривая фотографии.

– Постой. Паша, а это кто?

Бойфренд нехотя оторвался от тарелки и бросил взгляд на снимок.

– Понятия не имею, – с набитым ртом пробормотал он. – Это наша контора на конференции. На таких мероприятиях куча народа тусуется.

– Я где-то его видела…

– Да самый обычный мужик. Я б такого и не вспомнил.

«У меня профессиональная память на лица. Мужик обычный. Но где я могла его видеть? Я точно помню. В редакции? На посольском приеме? На банкетах?», – прикидывала Лика, снова и снова вглядываясь в снимок…

Обычно в этой комнате СИЗО проводятся допросы. Стол с пепельницей, два стула, кнопка для вызова охраны. Адвокат присаживается на низенькую скамеечку у крашенной песочной краской, местами облупившейся, стены. Подследственные не отрывают взгляда от окна. Пусть с решеткой, зато можно рассмотреть чуть больше, чем обычный лоскуток неба в камере. Идут прохожие, едут автомобили, переливаются вывески магазинов. Если этого лишаешься, оно становится важным.

Впрочем, сегодня в этой комнате все будет по-другому. На памяти следователя Владимира Седова была всего пара случаев, когда он произносил то, что готовился сказать теперь.

Сашу Сулимского милиционер доставил уже без наручников. Но руки парень все равно сложил за спиной. Привычка в этих стенах формируется быстро.

– Александр Леонидович, – сказал Володя, вглядываясь в заметно посеревшее в камере лицо молодого человека. – Вынужден принести вам свои извинения. Вас задержали по ошибке. Настоящий преступник следствием установлен и будет отвечать в суде за нарушение уголовного законодательства. Вы можете быть свободны. Я искренне сожалею, что вам пришлось провести несколько дней в следственном изоляторе. Мы тоже люди, и можем ошибаться. К тому же, вы давали показания, вводившие органы следствия в заблуждение. Так что давайте без обид. Всего вам хорошего. В нашей среде «до свиданья» говорить не принято даже коллегам. Прощайте, Александр Леонидович. Всего вам самого наилучшего.

В темных глазах парня заметался страх. И он совершенно не обрадовался неожиданно предоставленной свободе. Облизнув пересохшие губы, Саша спросил:

– Скажите… а кого вы задержали?

– Я не имею права сообщать подробности находящегося в производстве уголовного дела. Расследование еще не завершено. Читайте газеты. Когда дело будет передано в суд, наверняка появятся публикации в прессе. После завершения расследования «громких» уголовных дел, имеющих большой общественный резонанс, проводятся пресс-конференции для оглашения результатов работы следствия…