Владимир Безымянный - Загадка акваланга

— Это понятно… А как супруга? Вдруг узнает, явится ночью?

— Да как она доберется?.. Ночью в район «Сатурна» даже таксисты не соглашаются ехать… И вообще, надо ополоуметь, чтобы бросить ребенка и мчаться на другой конец города на предмет проверки супружеской верности…

— А вдруг?

— А я ей шиш открою. Калитка от дома далеко. Скажу потом, что был хорош вдребезги, спал.

Эти ночи не прошли бесследно для Фришмана: дьявольская усталость сковывала все тело, казалось, что ноет каждая косточка. Но и дома не было покоя и отдыха — его постоянно терзал страх близкого ареста, который особенно усилился после того, как компаньоны наладили «деловую» связь с заводом.

«Все, что проворачивали раньше — детские шалости по сравнению с этой новой, простой, прибыльной, но чрезвычайно опасной комбинацией. Труды мои каторжные, нерпы никакими денежками не окупятся, — кокетничал сам с собою Фришман, но тут же мысли его перескакивали на другое, томительно замирало сердце: — О!.. Нот ощущение чувствовать в карманах тугие кирпичики четвертных или червонцев в банковской упаковке! Наличман — это все!» — подводил он трезвый итог.

Фришман сидел в обшарпанном стареньком «Москвиче» Юлеева, ожидая возвращения из банка бухгалтера кооператива Ачкасова. Ширина проезжей части тенистой улочки в центре города перед столь солидным учреждением явно не соответствовала размаху развития кооперации. Тротуары, не говоря уже об обочинах, были забиты легковыми машинами преимущественно дорогих моделей. Не в диковинку были здесь и иномарки.

«Только такой сквалыга, как Ленечка, — про себя Фришман иначе и не называл Ачкасова, — мог продать мне „Волгу“ и ездить на этой развалюхе якобы для того, чтобы не привлекать внимания. А ведь тогда он одной зарплаты получал пять штук в месяц. Хорошо жилось, если бы не сволочной этот прогрессивный налог… Какие деньги через банк выкачивали! А бумажки подписывать — работа не пыльная… Страшновато, конечно… Вот и Ефимушка-юродивый пугает ревизиями на заводе. Главное, что лишний флизелин, якобы давно полученный „Сатурном“, укрыт в надежном месте. Пора бы уже и покупателям приехать… Проверки… они всегда были и будут, надо только смазывать пообильней, не крохоборничать… Даже здесь, в банке, не положишь на руку — неделю будут мотать с одной операцией. И все по правилам: то завиток подписи или цифра на печати не вышли, то цвет пасты в бланках разнится… Да мало ли!.. Предприятиям и то случается денег не дают, не то что кооперативам. Мы кто? Дойная корова, но с подозрительной родословной. А Ленечка молодец, пробивной. Со всеми банковскими мегерами, как он выражается, взасос. Точное слово, именно — взасос. Правильно сделали, что пропуск в банк оформили на его имя… Ага!.. Вот он и сам вышагивает. Смотри ты, как степенно, уверенно… Но что-то мне не нравится портфельчик, легковат. Может… Да нет! Так и есть — пустой! Какой идиот станет бросать сорок тысяч в багажник этого тарантаса!..»

Леонид Ачкасов сел за руль, хряснул всердцах дверцей и тяжело вздохнул. Все было ясно без слов, но Фришман все еще ерзал:

— Как же так, Ленечка!.. Ты же заверял, что сегодня точно будут. Или, может, попозже?

— За что купил, — не глядя на Фришмана, лениво проговорил Ачкасов. — Вот и марка на руках. Как только появятся наличные — нам первым выдадут. Я уже всех там накормил: и старшего кассира, и бухгалтера, и операционистку. Нашим бумагам — зеленая улица… Денег не подвезли.

— Так пойди к управляющему… дай сто, двести…

— Может, сам сходишь? — насмешливо сощурился Ачкасов.

— Ты же знаешь, что в банк без пропуска ходу нет.

— А кто тебе мешает на себя переоформить? Я тебе уже сто раз говорил. Думаешь, мне доставляет удовольствие пресмыкаться перед бабами?.. А ты был когда-нибудь в кабинете у того управляющего, вернее, у той управляющей?.. Там народу полно. И все свои. И не с пустыми руками. Момент ловят, чтобы незаметно сунуть.

— А ты по-стариковски, подладься к ней. За сорок тысяч и ради делового знакомства можно с любой переспать.

— Ну, ты остер! Со своими шлюхами равняешь? Я тебе уже говорил, она женщина интересная и может самостоятельно решить свои проблемы. Возле нее такие Аполлоны от кооперации вьются — не нам чета… Да, впрочем, и денег-то все равно нет.

— Так что — поехали? — упавшим голосом спросил Фришман.

— Подождем. Просто надоело в банке околачиваться. Мы и отсюда увидим, если привезут. В двенадцать все операции прекращаются. Осталось полчаса. От этого бедлама голова кругом идет. Все сожрать готовы друг друга, лишь бы деньги вырвать.