Виктор Дан - Когда плачет скрипка. Часть 1

Буквально через минуту после разговора с Берманом в рабочую комнату Михаила влетел возбужденный Манюня и сообщил:

– А я ездил не напрасно. Встретился с Марковой в поликлинике. Все-таки неудобно пассию главного прокурора вызывать повесткой в Управление. И она оценила мой жест. Во-первых, обещала забрать свое заявление. Я помог ей сформулировать обоснование, чтобы как-то сохранить лицо. Во-вторых, она, наконец, объяснила причину, почему не делала вскрытие. Угадай почему?

– Кто-то очень попросил?

– Правильно! А теперь угадай, кто?

– Родственники, наверное… Мать?

– Точно! Логика у тебя уже профессиональная. И все же признайся, ты удивлен?

– И да, и нет!

– Почему?

– Если было что скрывать, что-то постыдное, о чем мать должна была узнать раньше всех, хотя они и были не очень близки… Все-таки мать есть мать!

– Теперь есть основание спросить мать, что она хотела скрыть.

– К сожалению, не могу Вам помочь. Звонил Берман. Туда тоже пришла бумага от Сумченко, и мне нужно завтра написать объяснительную.

– Хорошо. Поезжай! Все равно с матерью Ларисы встречаться нужно мне. А Берману я позвоню вечером по домашнему телефону.

Появление Михаила в общежития, где они жили с женой после женитьбы, было неожиданным.

Анастасия встретила его холодно. Она была заплакана, волосы непричесанны. Поверх халата одета шерстяная кофта: в таком виде лежала на кровати под одеялом перед тем, как открыть Михаилу.

– Что случилось? Ты заболела? – спросил Михаил в тревоге.

– Это с тобой случилось! Это ты давно болен!

– О чем ты? Откуда ты знаешь о письме?!

– Секретарь декана распечатывает почту. Она мне все рассказала. Все равно ты бы не смог скрыть свои похождения…

– Какие похождения?! Неужели ты веришь подобным бредням, что я пытался изнасиловать?

– Что ты пытался, не верю, наоборот, это тебя всегда насиловали женщины.

– В свое оправдание могу только сказать, что поддавался только тем женщинам, которые мне нравились. Ты ведь меня тоже долго добивалась, даже речку переплыла… – при этих словах Михаил взял нежно руку Анастасии.

Она отдернула руку, словно обожглась, упала ничком, но осторожно, скорее легла на кровать и запричитала:

– Так тебе они все нравились: и малярша, и медсестра, и эта мускулистая дылда-спортсменка, и еще бог знает кто, о ком я не знаю, а теперь престарелая докторша…

– Бог мой! Вот это разведка! Откуда ты знаешь о медсестре?

– Все обошлось без ЦРУ и КГБ! Она написала твоей сестре письмо. Вроде сочувствовала, почему тебе не пишет твоя невеста. Ах, он так переживает, у него какой-то там синдром после ранения, ему нужны положительные эмоции и все такое… Я думаю, психотерапией, точнее постелетерапией она занялась сама. На самом деле ей нужно было узнать, есть ли у тебя девушка и насколько это серьезно. Я, дура, попросила Марию написать, что ты женат и жена с ребенком тебя ждет не дождется.

Михаил присел рядом на кровать, взял массажную щетку и молча стал расчесывать роскошные волосы жены.

Вскоре он заметил, что она меняет позу и поворачивает голову, чтобы ему удобно было расчесывать. «Теперь мы можем без опаски рассчитывать и на поцелуй», – подумал весело и поцеловал жену в шею. Для следующего поцелуя она подставила ему губы…

Потом она хлопотала у электроплиты, готовила ужин для двоих.

Они лежали в постели на двух сдвинутых кроватях. Анастасия положила голову ему на плечо и слушала долгий рассказ Михаила.

– Нет, все-таки ты мне изменяешь! Ты меня уже за женщину не считаешь! – запустила руку под одеяло. – О! Да он уже готов!

– Давно готов, но мы потерпим. Мне с тобой и так хорошо. Врачи не рекомендуют… Да и маленький уже бодается, неудобно при мальчике.

– Может, это девочка.

– Тем более неудобно…

– Современные врачи говорят, даже полезно, только нужно быть осторожным.

– В этом вопросе лучше верить старым врачам! Я счастлив от одного прикосновения к тебе.

Действительно, Михаилу казалось что ее горячее, сухое, нежное, с удивительно гладкой кожей тело сплошь покрыто маленькими иголками, которые приятно покалывают в каждой точке, где его обнаженное тело соприкасается с ее.

Она заснула под аккомпанемент его поцелуев. Тело ее как всегда при засыпании вздрогнуло несколько раз в момент релаксации. Михаил еще долго не мог уснуть, полный нежности и неудовлетворенного желания. Все его существо было переполнено комплексом физических ощущений, психических переживаний и мыслей, которые люди привыкли называть счастьем или любовью, что, в сущности, одно и то же.