Виктор Дан - Когда плачет скрипка. Часть 2

– Вчера опять чуть не устроил перестрелку в аэропорту…

– Пытались арестовать Валентина Дробота, он тоже кандидат в убийцы…

– Вы его прошляпили!

– Он очень опасен. Мы хотели избежать кровопролития…

– Вы с Манюней постоянно держите меня за дурака. Я все узнаю последним.

– Мы ценим ваше время и не отвлекаем по мелочам, тем более, вам грех жаловаться, у вас прекрасная служба информации…

– Прекрати разговаривать со мной в таком тоне! Жду с докладом!

– Разрешите после семнадцати часов?

– Не позже! – Сумченко бросил трубку.

– Вот так! Стараешься, стараешься, а начальство тебе платит черной неблагодарностью! – пошутил Михаил, так как разговор с Сумченко почему-то улучшил его настроение. Возможно потому, что Михаил понял – развязка близка.

– Слишком стараешься! Начальство таких не любит! – в тон ему ответила Тамара Борисовна.

– Тамара Борисовна! Хотите, открою вам большую производственную тайну? Без свидетелей!

– Хочу.

– В отсутствие Манюни, мы с вами самые ценные сотрудники Управления.

– Вы зализываете свою душевную рану после вчерашней неудачи! А при чем здесь я?!

– Пользуясь случаем, отдаю вам должное… Мы едем сейчас допрашивать Совенко, а вы постарайтесь не забыть о моих поручениях.

– Запрос в Москву уже напечатан. Подпишу у начальства и отправлю по факсу немедленно. Адрес мне сообщат через полчаса. Перезвоните сюда…

– Прекрасно! Феноменально!

– Видите, успела заработать новый комплимент.

Михаил заглянул в кабинет:

– Анатолий Иванович! Я готов ехать к Сове…

– Что дала беседа?

– Многое проясняется. Детали расскажу по дороге…

– Вот копия заключения экспертов, – Фесенко протянул Сове документ на трех страницах.

Сова бледнел на глазах. Отвисла челюсть, приоткрылся рот – вид не из приятных, если учесть часто моргающие выпуклые глаза. Это была уже не хищная птица, а карась на дне лодки.

– Комментарии будут? – Фесенко даже потряс Сову за плечо, чтобы вывести из состояния прострации.

– Я не убивал! Клянусь! Это Зуб…

– Давай все по порядку! Когда и зачем вы пришли к Белостенной?

– Альтман приказал мне приехать туда к двум часам. Зуб был там. Они пили с хозяйкой.

– Кто открыл дверь?

– Зуб. И приказал сидеть в комнате Ларисы. Потом приехал этот доцент…

– Декан.

– Да, декан. Как я понял, ему открыла хозяйка, так как Зуб перебрался ко мне.

– Как долго был Крамар? О чем они говорили?

– Я не прислушивался, а вот Зуб стоял у двери. Декан был заведен, это точно.

– Сколько длился визит?

– Минут десять-пятнадцать. Когда декан ушел, Зуб вернулся к хозяйке. Через некоторое время раздался шум, потом все стихло. В комнату заходит Зуб. Весь красный, пот градом и глаза дикие. Говорит: “Помоги!” Пошел за ним на кухню. Старуха лежала на полу задушенная. Я шарахнулся назад, но Зуб схватил за воротник, приставил пушку к подбородку и зашипел: “Сейчас твои мозги будут на потолке”. Я помог ее повесить. Клянусь, она была уже мертвая!

– Ладно! Покажите на следственном эксперименте, как это было.

– Я стал на табурет, а Зуб помогал с пола. Она была очень тяжелая…

– Что было дальше?

– Он меня успокоил. Сказал, что Альтман все продумал. Если не пройдет вариант с самоубийством, то мы еще раз подставили Крамара.

– Так и сказал?

– Да, так и сказал: “еще раз…”!

– Вы знали, что Зуб убил Ларису?

– Однажды под кайфом он пожаловался, что Альтман его обманул. Дорогого кольца на пальце не оказалось. Якобы Альтман подсказал ее матери, и та внушила Ларисе снимать кольцо по вечерам. Он сказал: “За Альтманом должок. Он не расплатился за мокрое дело. Даже серьги снять не разрешил”.

Михаил и Фесенко переглянулись.

– Понятно! Снять серьги, значит, поколебать версию о виновности Крамара. Миша, позвони, будь добр, Тамаре – едем к Альтману.

Михаил вышел в коридор к телефону постового.

– Должна вас разочаровать! Пожар был именно по адресу Старикова.

– Спасибо за скверную весть! Но мы едем туда все равно.

Вышел Фесенко. Михаил встретил его словами:

– Похоже, Альтман сгорел сегодня ночью вместе со своим домом. Адрес я записал. Едем?

– Без вариантов! Сначала на место пожара, а потом в райотдел.

Служебную машину вел Михаил. Они миновали район плановой застройки и через длинную эстакаду переехали овраг, за которым начиналась Слободка, хаотически застроенный небольшими частными домами поселок. Побеленные известкой дома под черепичными и шиферными крышами утопали в садах на склонах широкого оврага. Живописную картину портили многочисленные лишайники мусорных отвалов на зеленом теле оврага и захламленный зловонный ручей на дне.