Виктор Дан - Легенда о Макаре

Яков Савло говорил о Семене Васильевиче Савчуке, отец которого Василий Яковлевич Савчук тоже был председателем сельсовета перед войной.

Писаренков, он же Писаренко утверждает, что предупредил сына председателя сельсовета о доносе. Отчество Семена Савчука и Голубевой совпадают. Вдруг Михаила осенило.

Какая промашка. Он не спросил девичью фамилию Голубевой или фамилию ее отца. Очень грубо, просто по-детски. Нужно срочно исправлять положение.

Спустя полчаса Михаил был в доме у Голубевой.

– У Вас есть брат? Как его зовут?

– Братика? Семен.

– Фамилия отца?

– А Вы разве не знаете, Савчук.

– Брат был тогда маленький, что Вы его не упомянули, когда рассказывали о попытке эвакуироваться?

– Что Вы! Он на шестнадцать лет старше меня. Нас с сестрой в детстве нянчил и баловал. Мы его очень любим и до сих пор называем, как в детстве, «братик».

– Так он жив?!

– Конечно! Ему 86 лет и он еще бегает, а не ходит. Куда нам до него, хоть мы много моложе.

– Срочно дайте мне его адрес.

– Скажу Вам телефон, только, пожалуйста, аккуратней с ним. Все-таки возраст. Лучше его предупредить.

– Пожалуйста, предупреждайте! Но я поеду к нему прямо сейчас. Надеюсь, застану.

– Застанете! В сад он уже не ездит. Сейчас позвоню братику от соседей.

Михаил позвонил Семену Васильевичу сразу, как только от соседки вернулась Елена Васильевна и подтвердила, что брата она предупредила.

Договорились встретиться через полчаса в городском парке, куда Савчук как раз собирался на прогулку. У него там намечена встреча со старыми друзьями, которые также могут быть полезными.

Михаил разместился на лавке напротив памятника Бахчиванджи, летчику-испытателю первого советского ракетного самолета, и принялся наблюдать за аллеей, откуда должен был появиться Савчук. Михаил был уверен, что сразу узнает его среди многочисленных пожилых посетителей старого городского парка. Молодежь предпочитала развлекаться в новом, куда более обширном, с аттракционами, кафе и дискотекой.

За минуту до условленного времени на аллее появился пожилой мужчина в кепке и сером плаще ниже колен. Он шел быстрой легкой походкой, почти бежал. Рядом с памятником остановился, снял кепку, вытер платком лысину и принялся оглядывать сидящих на лавках. Михаил встал и направился к старику.

– Семен Васильевич, здравствуйте. Я Михаил Гречка.

– Здравствуйте! Узнали сразу. Весьма профессионально!

– Ваша сестра так точно Вас описала, что обознаться невозможно.

– Лена любит поговорить! Где расположимся для беседы?

– Выбирайте, где Вам удобно. Я здесь был от силы три раза, считая сегодняшний день.

– Тогда пойдем к спуску на набережную. Там ветерок с моря, хороший вид… Возможно, встретим моих старых знакомых. Им тоже есть, что рассказать об оккупации или эвакуации на Урал.

– Не возражаю…

Они прошли до конца аллеи.

– Вот наша лавка. Пока никого из наших… Ну, ничего, кто-нибудь да появится…

– Было бы не плохо…

– Какие ко мне вопросы?

– Сестра Вам разве не рассказала? Во время оккупации один полицай спас Вашего отца от ареста.

– Да, был такой факт. Только сначала хочу посмотреть Ваше служебное удостоверение…

Семен расстроенный шел по скрипучему снегу домой. Заборы утопали в сугробах, но проезжая часть улицы была плотно утрамбована и наезжена санями.

Зачем он ввязался в дискуссию со старостой. Его сыну исполнилось только два месяца. Жена намерилась родить в колонне беженцев. Пришлось сделать остановку на три дня в ближайшем селе. Тут и настигли их передовые немецкие части. Пришлось вернуться назад. Их приютили родители жены. Семена записали в колхоз, так как он не захотел возвращаться на завод. И вот теперь пожелай староста отправить его в распоряжение немецкой администрации завода, Семен бы никуда не делся.

Вчера Настя призналась, что горько жалеет, что отговорила его эвакуироваться на Урал. Он был хороший сталевар из тех, кто знал досконально дело, мог варить сталь любых самых сложных марок, но избегал шумихи с рекордами, мог сказать в лицо администрации цеха все, что он об этом думает. Его часто вызывали из дома в чужую смену, когда была угроза брака или аварии. В его библиотеке книг по металлургии было больше, чем у многих инженеров цеха, с ним советовались исследователи из НИО-5, закрытого исследовательского отдела, занятого разработкой танковой брони. Он давно мог поступить и закончить местный металлургический институт, но мечтал об авиационном в Харькове. Мечта не могла осуществиться по той простой причине, что ему приходилось помогать родителям в трудные 32-34 годы. На стипендию прожить он не мог бы без помощи родителей, а на них нельзя было рассчитывать и в последующие годы. Жалкая зарплата отца, председателя сельсовета, мать домохозяйка и две сестры школьницы. Из-за этого он и женился только в 35 лет за полгода до начала войны.