Виктор Дан - Смерть депутата

– Теоретически вы очень хорошо подкованы, как я вижу, – тон у Елены Михайловны становился насмешливым. – А как на счет практики?

– С практикой все в порядке. Вы думаете напрасно именно мне поручили это сложное дело?

– Не знаю, не знаю… Сколько Вам лет, если не секрет?

– Не секрет, тридцать один.

– Шерлоку Холмсу было больше, а Мегрэ так тот вообще был зрелым мужчиной. По-моему он даже на пенсию собирался.

– Мегрэ тоже начинал молодым когда-то. Не сомневайтесь, если преступление было, я его раскрою.

– Ну-ну! Только я, к сожалению, никаких фамилий не могу назвать и, вообще, ничем помочь не могу.

– И на том спасибо! Вы мне очень даже помогли.

– Каким же это образом?

– Разозлили! Мне теперь отступать некуда.

– Не принимайте близко к сердцу. Вы нас должны понять. Думаю, Вам с моей сестрой не о чем говорить. Она попросила сказать, что мы уверены – это был несчастный случай и не более. Нам не хотелось бы, чтобы в угоду публике, которая распространяет слухи об убийстве, схватили кого-нибудь невинного и заставили его признаться в том, что он не совершал. Вы же знаете, что в нашем городе такое было не однажды. Если не ошибаюсь, Вы создали себе репутацию, доказывая их невиновность…

– Вы хорошо информированы на мой счет. А еще я находил истинных преступников. Так будет и на этот раз…

– Трудно найти кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет…

– У кошек глаза светятся даже в темноте, – Михаил пристально посмотрел в глаза Елене Михайловне. – Если она в комнате есть, то никуда не денется.

Она быстро отвела глаза, правда, только на мгновение. Этого было достаточно, чтобы у Михаила мелькнула мысль: «Неужели кошка чует, чье сало съела? Да нет, это я обиделся на нее за насмешливый тон и неверие в мои способности».

– Не обижайтесь, Вы должны понимать наше состояние.

«Мысли мои читает», – отметил полушутя Михаил. Он уже успокоился.

– Я не в обиде. Это Вы извините меня за беспокойство. Работа такая, приходится часто извиняться. Можно задать последний вопрос? – спросил Михаил.

– Отчего же! Задавайте, если он действительно последний.

– Как Вы относились к своему зятю? Он любил Шопена…

– Да! Оказывается, у меня были веские мотивы его убить. Такого «тонкого» хода я не ожидала. Наручники при Вас? – она протянула к Михаилу обе руки.

Рукава в три четверти платья Елены обнажили красивые руки почти до локтей.

– С арестом повременим, – попытался принять игру Михаил.

– Напрасно! Допрашивать вы, я имею в виду милицию, умеете…

– Я представляю прокуратуру.

– Для меня все едино… – глаза Елены потемнели.

– Вижу, пора прощаться. Вы закроете за мной дверь?

– Непременно! – шутливый тон опять вернулся к Елене Михайловне.

Михаил сел на холодное сидение своей машины и включил зажигание. Пока прогревался мотор, он попытался подвести итог дня. Итог был неутешительным. Слишком рано для прорыва понимал он, но настроение упало. Семья упорно молчит! О чем они молчат? Неужели ничего нет, а есть сплетни по шаблону: раз смерть депутата кому-то выгодна, значит, кто-то ее организовал. Все! Завтра нужно ознакомиться со стенограммами выступлений Бортко на заседаниях Верховной Рады, а послезавтра выезжать на место трагедии для организации поиска затонувшего катера.

Тут он вспомнил, что обещанный факс с копией письма Бортко так и не поступил от Еременко. Секретарь Манюни Ольга должна была немедленно сообщить Михаилу по мобильному телефону. Раз звонка не было, значит, и факса не было. По-другому быть не могло.

Нужно позвонить немедленно в Харьков. Михаил набрал номер домашнего телефона Еременко. Трубку подняла жена.

– Добрый вечер! Квартира Еременко?

– Да. А что Вы хотели?

– Анатолий Иванович дома?

– Дома, но он занят. А кто его спрашивает?

– Следователь прокуратуры Гречка.

– Сейчас, – в трубке был слышен разговор. Жена добивалась от мужа разъяснений, что за следователь. Наконец, Еременко ответил.

– Добрый вечер! Слушаю!

– Добрый вечер! Анатолий Иванович, я до сих пор не получил обещанную копию письма.

– Тут такое дело. Утром до работы не нашел. Пока был в отъезде, жена убрала книги с моего рабочего стола, навела, так сказать, порядок. Сегодня непременно найду. Еще один момент. Так как я ничего не отправил Вам днем, то по приходу с работы связался с Надеждой, женой Бортко. Она категорически возражает против передачи копии письма Вам.

– Почему? Что в нем содержится?