Елена Арсеньева - Имидж старой девы

Бергер удержался только потому, что его швырнуло на капот автолайна. Странно – он не испугался. Во-первых, потому, что нечто оказалось отнюдь не сгустком враждебной человеку энергии, о которой столько пишут-перепишут, а всего лишь собакой, а Бергер вообще не боялся собак. Как принято выражаться, у него отсутствовал конкретно этот центр страха. Во-вторых, пес не совался с разинутой пастью к его горлу, а просто подпрыгнул, моментально облизал Бергеру лицо, а потом запрыгал вокруг, радостно лая.

Бергер, поморщившись (приложился к автолайну точнехонько простреленным не столь давно боком), выпрямился и сказал жизнерадостному псу:

– Привет. Ты меня случайно ни с кем не перепутал?

Женщина, которая только что истерически вскрикивала рядом, так же истерически засмеялась. Но, слава богу, тотчас успокоилась, засмущалась и потянула свою сумку на колесиках к дверям аэровокзала. Да и прочие попутчики Бергера, замершие от испуга, постепенно расходились, что чрезвычайно радовало нашего героя, который от чрезмерного внимания к своей скромной, невзрачной, прихрамывающей персоне откровенно страдал.

Только пес продолжал радостно прыгать вокруг Бергера, как бы намекая, что он никого ни с кем не перепутал, что счастлив видеть именно этого человека – среднего роста, светловолосого и светлоглазого, двадцати семи с половиной лет, в зеленоватой куртке и серых брюках, сотрудника «Городского бюро юридической поддержки» Александра Васильевича Бергера.

Пришлось присмотреться к встречающему повнимательней.

Это был упитанный бульдог с самой добродушной мордой, которую только приходилось видеть Бергеру. Его круглые карие глазки светились вполне человеческой приязнью, а обвисшие брылы, чудилось, сейчас растянутся в широкой улыбке.

На всем белом свете у Бергера был только один знакомый бульдог. И хотя Бергер был далек от мысли о таком удивительном совпадении, он все же машинально промолвил:

– Финт!.. Это ты, Финт?! – И был вознагражден каскадом новых прыжков вокруг.

– Финт, место! Финт, к ноге! Вот же чертов пес! Финт, фу! – раздался крик, и Бергер увидел, как от небольшого флигеля, пристроенного к основному зданию аэропорта, со всех ног бежит какой-то невысокий коренастый человек. Он заслонялся от солнца, поэтому Бергер не видел его лица, но, логически мысля, если здесь оказался Финт, то где-то поблизости должен находиться и его хозяин.

– Финт, фу! Фу, тебе говорят! – панически повторял хозяин, но пес категорически не соглашался, что Бергер представляет собой какое-то «фу», а потому продолжал прыгать вокруг и лизать его в лицо.

Наконец хозяин Финта добежал, вцепился в ошейник и прижал извивающееся тугое тело к своей ноге.

– Извините, ох, пожалуйста, извините, – забормотал он, отдуваясь после быстрого бега. – Не пойму, что с ним.

– Да просто он меня узнал, а вы нет. Здравствуйте, как ваши дела?

Он протянул руку, улыбаясь, а сам подумал: ну и ну, вот и не верь после этого в удивительные совпадения, которыми, как минные поля – этими самыми минами, утыканы детективы и приключенческие романы. Чтобы в один день встретить сразу двух участников недавнего ночного приключения – это, братцы мои… это совпадение, что и говорить!

– До-обрый день! – протянул хозяин Финта. – Это вы?! Вот так номер…

– Я бы сказал, вот так финт, – не удержался Бергер от желания скаламбурить.

– Правда что! – со смехом согласился собеседник. – Какими судьбами сюда? Летите куда-то?

Он окинул Бергера мгновенным взглядом, отметил полное отсутствие багажа (блокнот, ручка и диктофон – все снаряжение Бергера помещалось в карманах куртки, ну а в особом карманчике жил-поживал пистолет. У Бергера было разрешение на ношение оружия, и кому охота, мог считать это трусостью, но он этим разрешением пользовался каждый день. Пуганая ворона… и далее по тексту. А с другой стороны, прописная истина: «Береженого бог бережет» – одна из самых истинных!) и тотчас покачал головой:

– Нет, не летите. За билетом приехали? Видимо, «Люфтганзой» путешествовать решили? У вас что, карта «Айзекс»?

– Почему вы так решили? – удивился Бергер, в котором при слове «Люфтганза» зазвенели некие ностальгические струны: все-таки слово-то немецкое, а о происхождении нашего героя не раз было помянуто. Несмотря на свое происхождение, этническую родину Бергеру пока посетить не удалось, хотя и хотелось. Но хотеть, как говорится, не вредно, поэтому струны могли звучать сколько угодно – он предпочитал их не слышать, чтобы зря не расстраиваться. Слово же «Айзекс» ему вообще ничего не говорило.