Елена Арсеньева - Имидж старой девы

Спустя два часа – два, два, а отнюдь не час! – мы снова выходим на улицу Шо-Ша. Через полквартала наш подъезд, мало ли кого из знакомых можно встретить, даже «прекрасный брат» иногда выходит прогуляться перед сном, – но мне море по колено. Бертран держит меня под руку, потому что я отчего-то слегка пошатываюсь. Странно – и ведь не пила ни капли, хотя Бертран предлагал мое любимое белое «Шатли». Однако полное впечатление, что я хватила немало шампанского, да не просто так, а в гремучей смеси с мартини бьянко. К тому же меня почему-то разбирает смех. А Бертрана это злит. Он то и дело встряхивает меня и ворчит:

– Ну что ты смеешься?! В тебе нет никакой романтики. И вообще ты – распутница, я сразу это понял!

Я хохочу…

Конечно, налицо явный сдвиг по фазе. Слово «распутница» в моем представлении применимо только к Арине. К Арине, а не Катерине! Однако сейчас оно мне безумно нравится. И я от полноты чувств вдруг начинаю распевать в стиле моего любимого «Бони М»:

– Ра-Ра-Распутин, Лавер ов зэ рашен квин!

И осекаюсь, заметив синий «Ситроен», стоящий под фонарем практически против нашего подъезда.

Мало ли синих «Ситроенов» на свете, особенно в Париже, где это как бы фирменный автомобиль (французы великие патриоты вообще, а своей автомобильной промышленности – в частности), но не из него ли несколько дней назад выбрался некий суслик, обернувшийся хорьком?..

Зачем он здесь? Неужели Фюре опять засел в своем кабинете, всматриваясь в окна дома напротив? Или… За тонированными стеклами «Ситроена» ничего не различить, но не может ли статься, что Фюре устроил засаду на сей раз в автомобиле? Он ждет нас с Бертраном. И мы, как зайчики, припрыгали прямо к нему. И сейчас…

Внезапно раздается рокот мотора.

Бертран с силой толкает меня вперед, так что я пролетаю несколько метров и впечатываюсь прямо в синюю решетку на двери своего подъезда. Звук мотора приближается, но моя рука уже нажимает привычный код, раздается мелодичный перезвон, я заскакиваю внутрь, Бертран за мной… А надобно сказать, что двери тут везде-кругом дрессированные. Они не захлопываются за вашей спиной, а закрываются сами – с флегматичностью, достойной того древнего римлянина, который первым изрек знаменитое festina lente, то есть торопись медленно. Пытаться ускорить этот процесс бессмысленно. Я могу только обернуться и в отчаянии уставиться на них. И тут я замечаю, что они и не думают закрываться…

О господи! Меня обдает страхом, точно порывом ледяного ветра, но в следующее мгновение я замечаю, что закрыться дверям мешает не кто иной, как Бертран. Он выставил ногу и придерживает створку, а сам разглядывает улицу.

– Бежим! – кричу я шепотом и хватаюсь за него обеими руками.

– Погоди! Смотри! – шипит он, потом чуть подвигается – и я вижу то, что видно ему.

У страха глаза велики, как известно, и именно с перепугу мне почудилось, будто заработал мотор «Ситроена». Видимо, Бертрану тоже померещилось, что Фюре начнет нас сейчас таранить, – потому-то он и швырнул меня к двери. Однако «Ситроен» как стоял, как и стоит. А рокочет мотором огромная зеленая мусоровозка, которая выползла из-за поворота улицы Друо и теперь приостановилась напротив нашего подъезда. К сожалению, машина практически закрыла от нас «Ситроен», ну и ладно, так оно даже спокойнее. Ведь последнее время образ Фюре отчего-то ассоциируется у меня с линией прицела!

Мотор продолжает работать, а из кабины выпрыгивают двое мужчин в зеленых комбинезонах мусорщиков и каскетках, плотно надвинутых на головы. Один из них высокий и худощавый, я бы сказала – угловатый, несмотря на просторный комби. Второму униформа, наоборот, явно узка. Вообще у них вид случайных людей, и я понимаю, что, поскольку забастовка продолжается, на боевом посту снова дилетанты-волонтеры.

Так и есть! Они, как и прежде, работают выборочно. Не обратив никакого внимания на контейнеры, стоящие около нашего подъезда, хватают один из тех, что выставлены у соседнего, и начинают двигать его по направлению к машине.

Ну полные идиоты! Любой ребенок знает, что вручную контейнер не поднимешь. Для того в мусоровозке имеется специальный механизм. Или он вышел из строя? Или эти дилетанты не знают, как им пользоваться? Но ведь пупок развяжется даже у тяжелоатлетов – затаскивать эти ящики в кузов. А эти два волонтера явно не похожи на штангистов. Второй – еще худо-бедно, у него есть хоть какой-то намек на мышцы, а первый – вообще доходяга…