Галина Романова - Длинная тень греха

Смотреть на него было отвратительно. Перепачканный в земле, с бешено сверкающими глазами, он все плакал и взывал. Взывал и плакал.

Вот Ивановна…

Та держалась молодцом. Даже пыталась кривить губы в ироничной ухмылке. Так себе получалось, но пыталась же. Не плакала и не каялась. Даже обронила напоследок с легкой досадой:

— Говорила же ему, что надо было мочить этого художника! Нет, пожалел…

Их увезли. Следом засобирались и Хальченков с Денисом.

— Тебя куда? Домой? — спросил Виктор Георгиевич, когда они уже въезжали в город. — Я ведь сейчас на работу. Нужно еще горы бумаг перелопатить. Все оформить. Да и девочку нашу, думаю, пора осчастливить. Как думаешь, Дениска?

— Заедем за ней? — Дэн заметно оживился, хотя почти задремал в дороге, утомившись за день.

— А не поздно? — Хальченков глянул на часы. — Времени-то сколько!

— Ничего! Она потом только спасибо скажет, вот увидите!..

Олеся не знала, плакать ей или смеяться. Когда Дэн позвонил ей с улицы и приказным тоном велел собираться и выходить немедленно, она растерялась. Но вот когда он объяснил ей причину…

Тут уж она переполошилась не на шутку.

Господи! Ехать?! Сейчас?! За Владом?! А она же…

Она же голову не помыла! И дома у нее бардак такой, что споткнуться можно. Ну, провалялась сегодня весь день в постели, себя, любимую, жалеючи, и что!

И ногти!.. Боже, у нее ногти в таком беспорядке. Она же на завтра запланировала и салон, и маникюршу.

За Владом, ехать! А вдруг!..

Вдруг он мимо нее пройдет и помчится домой к сыну, не останавливаясь?! Что тогда с ней будет?! Она же прямо там умрет от горя! Умрет вместе со своими надеждами на скорое его возвращение и надеждами на свое банальное бабское, как сказал бы Дэн, счастье…

Нет! Он не может, он не должен, уговаривала она себя, бегом спускаясь по лестнице к машине.

А почему, собственно, нет?! Кто она ему? Не жена, не подруга. Так, случайная знакомая.

Ну, поверила. Ну, что-то делала такое для того, чтобы ему помочь. Подумаешь! За это еще никто ни к кому особо пламенной любви не испытывал. Благодарность — да, любовь — вряд ли. Любят ведь за что-то другое! Она и сама не знает за что. Просто знает, что одной благодарности ей от него уж точно мало. Правильнее, она ей и вовсе не нужна — его благодарность.

Ей нужно, чтобы он просто вышел из этих мрачных тюремных застенков и сказал просто, без лишних затей и пафоса:

— Олесь, пойдем домой, а! Я так соскучился…

Ладно, она согласна и на то, что последней фразы может и не прозвучать. Лишь бы позвал с собой, не прошел мимо…

Боже! Она задремала, как последняя дура!

Задремала прямо на скамейке перед дежурной частью. Ждала все, ждала. Пока документально оформят и допросят доставленных преступников. Пока кто-то куда-то съездит за разрешением на освобождение или, наоборот, на заключение под стражу.

Заморочено все там было с этими процессуальными делами.

Она все зевала, зевала, буквально на мгновение прикрыла глаза и бессовестно уснула.

Проснулась, словно от толчка и странной тишины вокруг.

Когда засыпала, воздух вокруг колыхался от звуков.

Хлопали двери, кто-то на кого-то орал, кто-то кого-то отсылал куда-то, звонки, топот ног. И вдруг тишина почти гробовая. Лишь на приборной доске у дежурного что-то посвистывало и потрескивало, и только.

Олеся распахнула глаза и несколько мгновений пыталась воссоздать в памяти то, что произошло за этот короткий — или не очень — промежуток времени.

Не получилось…

Она самым постыдным образом проспала освобождение Влада Хабарова. И он ушел отсюда к себе домой. Просто прошел мимо нее спящей, как мимо пустого места и…

— Проснулась? — спросил кто-то с тяжелым вздохом. — А я все жду, жду, будить жалко. Так сладко спишь, кудряшки от дыхания аж взлетают. Смешно…

Она скосила взгляд и едва не расплакалась.

Слева на скамейке, ссутулившись и глядя на нее с доброй улыбкой, сидел Влад. Тот самый Влад Хабаров, о котором она грезила с первой минуты их знакомства и за которым примчалась посреди ночи в тюрьму.

— Ты-ыы?! Ты не уехал?!

— Куда? — не понял он, поднялся и протянул ей руку. — Ты извини, я не брит и в ванну бы мне надо. Но это все потом. Потерпишь, ладно, чуть-чуть меня такого?

— Ты не уехал?! — повторила она, как заклинание, ухватилась за его пальцы и сжала их, боясь выпустить. — Ты не бросил меня тут, Хабаров!

И тогда он сказал ей те самые слова, которые она так хотела услышать. Ну, может, и не совсем такие, с небольшим отступлением, но все же…