Галина Романова - Окно в Париж для двоих

Крепко сжатый его кулак лег в растопыренную ладонь и выразительно пристукнул пару раз по ней. Зинаида поежилась. Разговор с ментами добрым быть не мог. И послала бы она эту сладкую парочку с легким сердцем куда подальше, не будь у нее спрятано три пакетика «отравы». Спрятано было вроде надежно, рассовано по карманам тех самых телогреек, на которых она сейчас валялась, усиленно изображая сильную усталость. Чего, или станут все перетряхивать? Вряд ли, побрезгуют. Всегда же брезговали, носы отворачивали, морщились от вони и не лезли никогда в этот угол. Пронесло бы стопудово.

Но опять беда, клиенты должны были подвалить с минуты на минуту. Придут, начнут орать, как обычно, прямо с порога. Народ-то дикий, шальной. А потом объясняйся либо перед этими, либо перед теми, которых он вызовет потом.

Нет, видимо, придется ей сдавать Севу Малого. Пусть тот хочет обижается, хочет нет, но своя рубаха ближе к телу. А Севе, ему что будет? А ничего! Поспрашивают, поспрашивают и на той заднице съедут. Он же ничего не делал, он только подвез. Как каждый вечер подвозит. Ну, лицензии у него нет. Ну, местным таксерам он как гвоздь в заднице. Ну, клиентуру у тех перебивает. Подумаешь!!!

— Сева Малой его забрал отсюда, — недовольно буркнула Зинаида, поднялась с лежанки и подалась вперед, очень сильно надеясь на то, что от зловония ее давно немытого тела эти двое поспешат уйти. — К Севе Малому он сел в машину и возле его колеса чуть не упал. Так что, ребята, ступайте к Севе и спрашивайте, куда он вашего малого отвез.

— Кто такой Сева Малой? — прицепился Гарик.

Вонь от Зинаиды была непереносимой, но он терпел. Очень хорошо он помнил свое недавнее прошлое, когда его то из канавы вылавливали, то в подворотне патруль подбирал. И когда неделями с небритой рожей по городу блуждал, а белье менял и того реже. Потерпит…

— Чего ты прицепился, не пойму! — зазвенела неожиданно тонким голосом Зинаида и заметалась по комнате, то и дело подбегая к окну и высматривая там кого-то. — Выйди на улицу, дойди до угла, там таксеры тусуются. У них и спроси.

— Он с ними? — Гарик прищурился.

Зинаида вела себя очень подозрительно. То ли что-то недоговаривала, то ли какая другая причина. Наверняка старая наркоша ждала кого-то. Либо курьера, либо клиента. Тряхнуть бы ее сейчас как следует, да не тем мозги заняты. Не до нее теперь.

— Слушай, Зина, — очень вкрадчиво проговорил он, подошел к груде старого тряпья, где она только что лежала, и принялся носком ботинка футболить телогрейки по сторонам. — Мне ведь абсолютно плевать, что ты здесь прячешь. Мне…

— Чего прячу?! — Она охнула, ухватилась за сердце и медленно сползла по батарее возле окна на пол. — Ничего я не прячу! Чего пристал?! Девушка, скажи ему, чтобы отстал!

Девушка от разговоров уклонилась, столбом замерев посреди грязной комнаты. Ее мутило от всего: от грязи, от давно немытой гадкой женщины, от того, что Гарик Прокофьев вдруг начал копаться в груде вонючего тряпья. Ей хотелось быстрее на воздух. И подышать немного хотя бы даже сумрачной городской слякотью, это было все же лучше.

— Так что, Зина. — Гарик, разбросав телогрейки по комнате — их оказалось пять штук, — принялся методично ощупывать каблуком каждую. — Ведь если найду чего, труба дело, сама понимаешь.

— Сева Малой его увез, я честно говорю, — завыла Зинаида, хватаясь за бритую голову.

— Где его найти?

— А я почем знаю? Болтают, скрывается он. Вроде у малого того при себе большие бабки были. И пропали, болтают. И малый вроде тоже пропал. А бабки, слыхала, Хромого были. Вот Сева и смекнул, что его мотать начнут. Да так, что мало не покажется. Не менты, так парни Хромого. Он и того, смотался. — Зинаида уже вовсю хлюпала крупным носом, размазывая слезы по грязному лицу. — Только я не знаю, где он. Не знаю, поверь!

— Зинаида! Оп-па! Кажется, я что-то нащупал. — Его каблук и в самом деле напоролся на какой-то твердый шарик в одном из карманов. — Так что, я смотрю, что там, или…

— В деревне он! — взвизгнула снова Зинаида и тут же ходко поползла к тому месту, где каблуки Прокофьева портили теперь ее товар. — В деревне Ситяево. Там у него мать померла по весне. Дом остался. Туда он и подался.

— Откуда знаешь? — Гарик все еще топтался на кармане, хотя Зинаида всячески пыталась вытянуть телогрейку из-под него. — А вдруг ты врешь мне, Зинаида?

Она не врала. Он был когда-то профессионалом и знал, когда народ, подобный ей, врет. Зинаида говорила правду. Другой вопрос: кому еще она успела ее выболтать? Найдут ли они Севу Малого живым и невредимым в деревне Ситяево или его сонная артерия успела уже пострадать?..