Галина Романова - Окно в Париж для двоих

— Вас ждать или как?

Паромщик с неослабевающим интересом продолжал рассматривать Дашу и скалиться без причины. Как дурак, честное слово!

— Ждать, однозначно, — почти приказным тоном ответил Прокофьев и тут же, не удержавшись, сунул тому в нос свое липовое удостоверение. — Дело очень важное.

— Понял. — Улыбка на лице парня чуть потускнела, но интерес к девушке не ослабел, и он его тут же поспешил озвучить: — А барышня-то тоже на задании или как? Ей ехать тоже нужно?

— На задании, на задании, — поспешила Даша с ответом, тут же захлопнула дверцу машины и буркнула вполголоса: — Любопытный какой.

— Там домов-то осталось с десяток, не больше, в Ситяево, — поскучнел парень, глянул в сгустившуюся снежную пелену над головой и почесал кадык. — Кто хоть нужен вам? Может, я помогу.

Может, и помог бы, но Гарик счел за благо отказаться. Приблизительными ориентирами их Зинаида снабдила, так что разыскать дом Севы Малого они должны были без особого труда.

Они его нашли. Добротный пятистенок был обнесен высоким свеженьким забором. Наверняка предусмотрительный Сева постарался из соображений личной безопасности и от глазу чужого, чтобы урожай не запортили завистливые люди.

Гарик заглушил мотор, выбрался из машины и помог выбраться Даше. Взял ее под руку и повел вдоль забора. Снежный покров в деревне был много богаче городского. Ноги смачно чавкали в снеговой кашице, норовившей забраться даже в носки. Пока добрались до калитки, вымокли до коленей.

— Заперто! — расстроилась сразу Даша, толкнув крепко сбитые доски. — Как же мы попадем туда?

— Погоди, не паникуй. — Гарик пригнулся и начал всматриваться в узкие щели между досками. — Свет горит. Дома наш Сева. Я сейчас…

И он начал карабкаться на высокий забор, через слово чертыхаясь и вскрикивая от заноз, вонзающихся в ладони. Забрался наконец. Перекинул сначала одну ногу, потом вторую и через мгновение спрыгнул. Какое-то время Даша простояла в полной тишине и темноте, обнявшей деревню. Потом лязгнуло, щелкнуло, калитка открылась, и Гарик втянул ее внутрь.

— Собак нет, я проверил. Идем, — шепнул он ей в самое ухо. — Дома наш Сева, ужинает. Сейчас мы его потревожим.

— А если не откроет? — тоже шепотом спросила она и так же на ухо, не подозревая, что от ее дыхания у Прокофьева моментально волосы встали дыбом на затылке. — А если не откроет, что делать станем?

— Окно выбьем! — беззвучно засмеялся он.

Он бы и выбил. И не одно, черт побери! Он бы дверь с одного пинка вынес. На ее-то глазах!..

Севу стук в дверь переполошил. Через окно видно было, как он замер сначала с открытым ртом, тут же заметался по большой кухне, натыкаясь то на табуретку, то на ухват возле двери. Потом споткнулся о порог, сморщился от боли и запрыгал на одной ноге, сжимая пальцы другой ноги в руке. Попрыгал, отдышался, вытянулся струной, услышав очередной стук в дверь, и пошел-таки отпирать.

— Здрассте, — бормотнул он, подобострастно сгибаясь. — Чего изволите?

Ни дать ни взять приказчик из господской лавки. Он и обликом прекрасно подходил. Низкорослый, рыхлый, с разделенными прямым пробором сальными волосами. Длинная широкая рубашка и спортивные штаны с вытянутыми коленками дополняли впечатление.

— Изволим переговорить, Сева. — Гарик нагловато ухмыльнулся и попер вперед, тесня хозяина в теплые сенцы. — Мое удостоверение…

Сева от неожиданности икнул и попятился. Удостоверение его напугало. Он смотрел в прыгающие перед глазами строчки, как в дуло пистолета, и прочесть ничего не сумел, слава богу. Кивнул и отвернулся, когда они уже были в той самой кухне, где он ужинал до этого.

— Присаживайтесь, — тусклым голосом предложил он, указав им на деревянный диванчик, занавешенный домоткаными половиками. — Что же, говорить так говорить. Я разве против. Только о чем? Я законопослушный гражданин и…

— Про твое послушание наслышаны, Сева. И про посевы тоже, — с нажимом произнес Гарик, впившись взглядом в помертвевшее лицо хозяина. — Но разговор будет не об этом.

— А-а-а, а о чем? — еле выдавил тот, неловко пристраивая свой зад на табуретке за столом. — Я же ничего такого… А травка — это так, баловство одно. Это все Зинка, падла! Она все… И сдала она! Никто про этот дом не знал. Вот паскуда непромытая!

— Остановись, Сева, — приказал Гарик, усадил Дашу на деревянный диванчик, а сам сел напротив Севы. — Дело такое… Ты ведь на улице Корчмной на своей тачке тусуешься, так? Так, не смей отрицать. И однажды забирал оттуда одного парня, он приезжал туда постоянно к Лили Громыхиной…