Марина Серова - Алмазная лихорадка

Перешагнув через ноги лежащего на полу Капустина, мы с очкариком вышли из купе. Прежде чем объясняться с проводником, я предложила проверить тамбур. Входная дверь была распахнута настежь, и по тамбуру гулял холодный ветер. Видимо, у брюнетов тоже имелся в запасе ключ.

— Они сошли, — сказала я очкарику. — Пойдемте лучше спать.

Мы вернулись в купе. Капустин уже сидел на моей полке, а напуганный толстяк суетился вокруг него, предлагая промыть рану водкой, — на лбу у Капустина красовалась длинная, но неглубокая царапина.

Когда мы вошли, он начал закатывать глаза, стонать и хвататься за чело. Я безразлично посмотрела на него, ожидая, когда он наконец встанет и уступит мне место. Но он собирался охать, кажется, до утра, и, не вытерпев, я сказала:

— Вы, кажется, шли в туалет? Или это был просто предлог?

Над Тарасовом сияли прозрачные голубые небеса, озаренные утренним солнцем. После бесконечной череды хмурых дней, ветра, слякотных дорог, колючего снега мой город показался мне райским уголком, и я сошла на перрон с улыбкой, которая, наверное, выглядела нелепо на моем утомленном неухоженном лице. Но сейчас это не портило мне настроения — путешествие окончилось, драгоценный кейс был в моих руках, день выдался чудесный, и теперь для полного счастья мне не хватало малости — гонорара от фирмы «Тандем».

Ее представитель с багровой царапиной на лбу, в отличие от меня, был замкнут и хмур. Он избегал встречаться со мной взглядом и не перемолвился даже словом.

По-моему, он не заметил ни солнца, ни чистого неба и, сойдя с поезда, сразу вознамерился покинуть меня, странным образом проигнорировав свой любимый кейс. Его безумие зашло чересчур далеко. Я растерянно смотрела ему вслед, не решаясь окликнуть.

Неожиданно передо мной вырос высокий человек в сером плаще. Он широко улыбнулся мне и сказал:

— С приездом, Евгения Максимовна!

Я узнала Реброва и кивнула ему. Он протянул руку.

— Разрешите, я возьму у вас чемоданчик. Мне поручено вас встретить. Идемте, нас ждет машина.

Я с облегчением отдала ему кейс.

— А как же Капустин? — спросила я. — Он не поедет?

— Ну что вы! — улыбнулся Ребров. — Поедет обязательно.

Я увидела, что Капустина остановили два крепких, похожих на Реброва человека и что-то ему доказывают. Он резко возражал им, жестикулируя и срываясь на крик, но потом вдруг сдался и, сгорбившись, пошел за ними к выходу в город.

На привокзальной площади мы все вместе сели в черный «Мерседес» — Ребров за руль, я рядом, а Капустин, окруженный с обеих сторон молодыми людьми, на заднее сиденье. Мы проехали через весь город, пронизанный лучами спокойного осеннего солнца, и остановились возле двухэтажного загородного дома, окруженного высоким каменным забором. Железные ворота автоматически отворились, и мы въехали во двор.

Ребров выскочил из машины и открыл мне дверцу. Я выбралась наружу и огляделась. На крыльце дома стоял сам Капустин-старший и ждал нас. Лицо его казалось спокойным и доброжелательным. Когда мы все пятеро подошли ближе, он негромко сказал:

— Здравствуйте, Евгения Максимовна! Как вы себя чувствуете? Надеюсь, поездка не слишком вас утомила?

— Очень даже утомила, — сказала я.

Валерий Витальич негромко рассмеялся и сказал:

— Прошу ко мне в кабинет. Я вас долго не задержу. Осталась последняя формальность.

Капустин-младший выступил вперед и срывающимся голосом произнес:

— Валерий! Мне необходимо с тобой срочно переговорить! У меня серьезные подозрения, что эта дама…

Брат коротко взглянул на него и не дал договорить:

— Потом, потом… Прошу вас, Евгения Максимовна!

Он спустился с крыльца и подал мне руку. Мы прошли в дом. Ребров с чемоданчиком в руках сопровождал нас. Во дворе Капустин-младший о чем-то раздраженно спорил с молодыми людьми.

Мы поднялись в кабинет. Валерий Витальевич усадил меня в кресло. Ребров с кейсом в руках почтительно застыл в сторонке. Капустин нажал какую-то кнопку на столе, и в комнате появилась молодая девушка. Она вкатила столик на колесиках, на котором стоял завтрак и серебряный кофейник. Девушка быстро и ловко разлила кофе по чашкам и неслышно удалилась.

— Итак, — сказал хозяин «Тандема». — Каковы же итоги, Евгения Максимовна?

Я взяла чашку и сделала глоток горячего ароматного напитка. Вкус показался мне волшебным.

— Не лучше ли спросить об этом Анатолия Витальича? — сказала я. — Мне трудно судить о картине в целом. Тем более что в последний момент у меня возникли серьезные сомнения… Что касается моих непосредственных обязанностей — я сделала что смогла. Не все удалось выполнить чисто. К сожалению. Слишком уж ваше предприятие было — как бы это сказать — специфическим. От начала и до конца. Не думаю, что взялась бы за дело, если бы знала, чем все обернется. Но как вышло, так вышло. Назад ничего не вернешь.