Марина Серова - Разделяй и властвуй

Шейх перевел вопросительный взгляд на Фартового, но тот не спешил высказываться. Молчали и все остальные. Повисшая над столом тишина действовала угнетающе. В ней было что-то пугающее и завораживающее одновременно. Как затишье перед бурей. Я понимала, что от произнесенного после этой паузы слова зависело очень многое. Особенно для сидящего справа от меня Андрея Бекешина. Я осторожно коснулась его руки и почувствовала, что ладони парня вспотели от нервного напряжения.

— Ладно, — Фартовый откинулся на спинку стула. — Ты прав, брат, — он открыто улыбнулся Олегу. — Сорок восемь часов ничего не изменят. Но позже тебе придется смириться с неизбежным, Граф.

— Договорились.

Устинов поднялся и протянул руку Фартовому, тот ответил крепким рукопожатием.

— Ну, вот и славно, — подвел черту Шейх. — А то я уже изрядно проголодался. Разливай, Кушак. Это будет твоим первым наказанием за допущенную провинность.

Бурашников улыбнулся, оценив юмор «смотрящего». Коллективная пьянка с насыщением желудков всевозможными яствами началась. Расслабился и Крокус, проворно ухватив поданный ему стакан водки. Я переглянулась с Устиновым, и он изобразил на лице самодовольное выражение. Его миссия на сегодня была выполнена.

Сабантуй в «Атланте» продлился почти до полуночи, и за это время Бекешин успел здорово накачаться алкоголем. Я посчитала целесообразным увести его из ресторана, опасаясь, как бы он по пьяной лавочке не ляпнул чего лишнего. Впрочем, на наш уход авторитеты не обратили особого внимания. Откланялся и Граф, сославшись на то, что ему необходимо выгодно использовать предоставленные сходом сорок восемь часов. Так или иначе, на квартире у Олега, располагавшейся в доме напротив ресторана, мы оказались лишь в первом часу ночи. Беднягу Андрея мы просто погрузили на диван, а сами перешли на кухню. На некоторое время все жизненные проблемы для Крокуса перестали существовать. Чего, конечно же, нельзя было сказать о нас с Графом.

— Не слишком ли опрометчиво ты заявил, что двух суток будет достаточно? — обратилась я к Устинову, избавляясь от грима на лице.

— А больше они бы и не дали, Женя, — Граф сел на небольшой диванчик.

— А если не успеем?

— Должны успеть. — Он бросил взгляд на наручные часы. — Что-то Пастор задерживается. Это подозрительно.

— Может, в Москве нелетная погода? — предположила я.

— Он уже в Тарасове, — огорошил меня Устинов. — Я созванивался с ним пару часов назад.

— И что он сказал?

Граф собирался было прикурить сигарету, но замер с зажигалкой в руках, когда я без всяких дурацких стеснений скинула с себя широкую мужскую рубашку и осталась в одном бюстгальтере. Олег судорожно сглотнул. Я повернулась к нему лицом и уже в следующую секунду натянула на себя черную футболку. Женские красоты скрылись от мужского взгляда.

— Господи! — выдохнул Граф. — Ну почему мне так не везет?

— В чем тебе не везет, Граф? — кокетливо прищурилась я, прекрасно понимая, в какую сторону клонится наша беседа.

— Ты даже представить себе не можешь, любовь скольких женщин я отверг.

— Скольких?

— Не сосчитать. Но единственная, которую я люблю и даже готов взять в законные супруги, не признает моих ухаживаний…

Я причмокнула языком.

— Стерва. Что тут скажешь? И кто же эта жестокосердная?

Граф прикурил-таки сигарету и, выпустив дым, забросил ногу на ногу. Кисть руки быстро пробежалась по волосам, и я отметила, что точно такое же движение наблюдала у Крокуса. У единокровных братьев были не только общие черты характера, но и отдельно взятые жесты.

— Не хочу тебя огорчать, Женечка, — грустно улыбнулся Олег, — но мы говорим о тебе.

— Не может быть?! — изумленно распахнула я глаза.

— Не надоело еще фиглярничать? — Граф не принял моего игривого настроения.

— Надоело. — Я опустилась на диванчик. — Только знаешь, давай сейчас не будем затрагивать эту тему. У нас имеются дела поважнее и определенные тобой самим сроки.

— Ты всегда так говоришь, — усмехнулся Устинов. — А поговорить о нас все-таки стоит.

— Может, позже?

— Когда? — не отставал Олег.

— Через сорок восемь часов. — Я последовала его примеру и, распечатав новую пачку сигарет, с чувством блаженства предалась одной из самых вредных привычек.

— Обещаешь? — Глаза Графа загорелись. Ну, просто змей-искуситель какой-то.

— Обещаю. Так что сказал тебе Пастор? — мне не терпелось сменить тему.

Устинов наморщил лоб. Прежде я не замечала за ним такой привычки. Неужели стареет криминальный авторитет?