Марина Серова - Дело дрянь

— Вам, похоже, везет, — сказал танцор. — Она пришла. — Я проследила, куда указывал его палец. Взгляд мой уперся в столик в отдельной кабинке, за которым сидела коренастая женщина с грубоватым обветренным лицом и короткой мужской стрижкой. — Это и есть приятельница нашей банкирши, что присутствовала при их разговоре… — Тут он внезапно улыбнулся, обегая глазами зал, и кивнул в сторону женского туалета. — Ого! А вот и сама.

Я увидела высокую фигуристую даму с остатками химии на каштановых волосах. Строгий деловой костюм и высокие кожаные сапоги, прекрасная прическа и властный, пронизывающий взгляд… Эта леди производит впечатление.

Она быстрым шагом прошла прямо к кабинке и, войдя, плотно закрыла полупрозрачную пластиково-деревянную дверь.

— Ну как? — Рыбочленного просто распирало, он цеплялся за мое плечо, словно стараясь утащить обратно в свою гримерную. — Вас интересует, о чем они будут говорить?

Я кивнула, внимательно на него посмотрев.

— Ага, значит, вы бы хотели слышать, о чем они там толковать будут?.. — Он залыбился белозубой улыбкой. — Но все кабинки звуконепроницаемы, можешь не надеяться. Хотя, впрочем, баксов за сто я могу вам это устроить.

Я молча достала деньги, внимательно оглядывая сначала кабинку, затем весь зал. Вроде бы ничего подозрительного. Рыбочленный, кивнув, тут же поволок меня обратно в свою гримерную, где его верный товарищ заканчивал наводить порядок.

Едва мы показались на пороге, мой провожатый ринулся к красавчику:

— Киса, включай пятую! Клиентка ждет!

Спокойный Киса, нимало не удивляясь (видимо, подобные ситуации случались нередко), плавной походкой подошел к столику в углу комнатки, где возвышалась сложная конструкция, которую я поначалу приняла за музыкальный центр. Щелкнув парой кнопок, он покрутил ручки, и по комнате разнесся приглушенный женский голос, словно говорившая была отделена от нас толстым слоем картона.

— …Возможно, в самолет была заложена бомба, хотя вряд ли. Охрана у этого пресс-секретаря надежная, продажных нет, посторонних к самолету не подпустили бы. Скорее всего, он сам принес на борт бомбу, спрятанную в каком-то предмете. Может, и Алекс подарил. С него станется, — низким голосом закончила начатую фразу одна из собеседниц.

— Кстати, насчет Алексея. Он так и не передал дополнительное сообщение, когда появится в следующий раз? — Это уже второй голос, в нем звучат железные нотки, а тембр несколько выше. Явно говорит хозяйка положения.

— Нет, в тайнике пусто. Но он и не обещал до начала симпозиума. Он же сказал, что в первый день встречи приедет за ней… По крайней мере, без нее он никуда из города не денется…

— Разумеется.

— Да, кстати, Янна, насчет этого пресс-секретаря. Ирина и Алексей наблюдали, они уверены, что у него было еще двое телохранителей, которые проводили его прямо до самолета. И там произошла очень интересная встреча: прямо у самого трапа его пытались задержать люди с корками ФСБ.

— Вот это совсем паршиво, — впервые за весь вечер обладательница высокого голоса, банкирша, заговорила не так спокойно и самоуверенно.

— Да, плохо.

— Приметы их знаешь?

— Четверо довольно неприметных мужчин, судя по всему, из младших, у одного шрам на правой брови, и главный — мужик лет сорока пяти — пятидесяти. Тучного телосложения, солидный начальник. Судя по всему, в городе появилась группа, которая ведет что-то свое, и он у них главный. Лицо мясистое такое, красное… Кстати, нашего вездесущего Петрова с ними не было, что довольно странно.

Я внезапно вспомнила, что записка, оставшаяся у меня в номере, была подписана фамилией Петров.

— Достаточно странно, — согласилась и банкирша. — Тем более что это его епархия. Алла, надо будет позаботиться о том, чтобы фээсбэшники держались от симпозиума подальше. Подумай, как это сделать. И самое главное, если передача состоится по плану, в это время надо отвлечь его и его людей. Придумай что-нибудь, используй хотя бы ту же Иванову.

Нет, определенно, я в этом городе пользуюсь особой народной любовью и популярностью…

— Кстати, насчет обмена. Актриса говорит, что…

— ТИШЕ! — вдруг резко прервала ее банкирша, голос ее перешел в нервный шепот. — МОЛЧИ, НАС СЛУШАЮТ!

При этих словах меня невольно прошиб озноб, и я даже отпрянула от динамика.

— Как?! — потрясенно воскликнула вторая.

— Пошли отсюда! — шикнула властная и, понизив голос так, что даже я с моим тонким слухом расслышала эти слова с большим трудом, добавила: — Ко второму выходу! — Послышалось шуршание одежды и скрип отодвигаемых стульев. Затем — удаляющиеся шаги.