Марина Серова: Ну и дела!

Не открывая глаз, я сладко потянулась. Возвращаться в утреннюю реальность не по-осеннему жаркого сентября мне не хотелось.

Люблю сны про дождь. Стук капель по листьям — что может быть приятнее в этой противной жаре? Осенний лес, мокрые листья, прохладные капли на лице…

Нет, хватит торчать в нашем резко континентальном климате. А что? Разве я не заработала пару недель отдыха? Где-нибудь в Скандинавии. Ведь там уже настоящая осень?

Вот встану сейчас и напишу заявление:

«Директору частного сыскного агентства Ивановой Т. от старшего детектива Ивановой Т.

Прошу предоставить двухнедельный отпуск в связи с успешным завершением дела об ограблении ювелирного магазина „Аурум“. По существу дела докладываю: похищенные бриллианты оказались обычным кварцем, ограбление — инсценировкой. Директор магазина — в КПЗ, гонорар получен и сдан кассиру Ивановой Т.».

Сама и резолюцию наложу: «Не возражаю. Иванова Т.».

Впрочем, стоит ли разводить бюрократию? Бумаги всякие плодить. Раз уж я не возражаю…

Я наконец открыла глаза.

Секунд пять я еще наслаждалась ласкающим слух звуком капели.

— У кого бы уточнить, сплю я или нет? — произнесла я, уже не сомневаясь в последнем.

Хватило одного взгляда на потолок.

С него шел дождь.

Осенний дождик из моего приятного сна.

Увесистые капли стучали по крышке письменного стола…

Да и черт с ним.

Вставать по-прежнему не хотелось.

По стопке чистой бумаги на столе…

Стоит ли из-за этого беспокоиться?

По свежему номеру журнала «Парапсихология», который я вчера даже раскрыть не успела.

Вот это уже серьезно. Терпеть не могу раскисшей бумаги. Надо спасать журнальчик.

Я вскочила с постели и бросилась к столу. Увы, журнал уже плавал в луже и весь набух от влаги, словно губка.

Ритм потолочной капели тем временем с вялого «andante» перешел на уверенное «allegro» и явно нацелился на «molto allegro».

С криком «Полундра!» я бросила на стол какой-то тазик и, натянув на ходу свитер и джинсы, сунула в карман ключи и через три ступеньки устремилась на верхний этаж.

Наверняка этот розовый толстячок Юрочка умотал на дачу и забыл закрыть кран. А его вечно обиженная на жизнь жена еще три дня назад уехала к родне в район жаловаться на своего непутевого муженька-лежебоку.

Открыть шпилькой замок Юрочкиной двери для взломщика с такой квалификацией, как у меня, — пять с половиной секунд. Вот если бы мне пришлось иметь дело с дверью в мою квартиру, я бы провозилась наверняка не менее получаса. Я сама придумала оригинальную систему, повышающую секретность замка, но, даже зная ее принцип, справиться с ней без ключа нелегко. Поэтому я никогда не покидаю свою квартиру, не захватив ключей.

Так и есть — в коридоре воды по щиколотку, а из ванной доносится явное журчание воды.

Я устремилась к ванной комнате.

Распахнув дверь, я успела выбросить вперед правую руку и костяшками пальцев резко ткнуть стоявшего за дверью человека в основание шеи.

Однако я не услышала характерного после таких ударов хрипа.

Падая вместе с незнакомцем, я боковым зрением зацепила в зеркале над раковиной умывальника отражение темной фигуры, опускающей на мою голову руку с пистолетом.

Последним из моих органов чувств отключился слух.

«Голову придержи, захлебнется», — голос отдалялся и таял вместе с моим сознанием.

«Чего это они обо мне заботятся?» — подумала я и провалилась в небытие.

Сознание вернулось вместе с сомнением, что со мной все в порядке.

Болела голова. Мои руки, которые оказались почему-то у меня за спиной, затекли. Двинуть я ими не могла.

Я попробовала открыть глаза, но так и не поняла, удалось мне это сделать или нет. Мутная тьма, в которой я куда-то плыла, не рассеялась.

Наконец до меня дошло, что я сижу с вывернутыми назад руками и каким-то темным чехлом на голове.

Я пошевелила пальцами ног и ощутила набухшие от воды домашние шлепанцы.

Воздух был влажным, и пахло мокрыми половиками.

Подведем итоги ревизии: обоняние вернулось, осязание — тоже, что со зрением — пока трудно сказать. Хорошо, хоть ноги двигаются.

Наносить удары я умею и в темноте — на слух.

Почему, кстати, так тихо?

И что же такое с памятью?

Ах да, осенний дождичек…

Я припомнила испорченный журнал, и настроение мое резко ухудшилось.

Ко всему прочему, мне удалось пошевелить пальцами рук и ощутить на запястьях наручники. Это меня окончательно расстроило.