Марина Серова - Дважды убитый

Как бешеная я помчалась вперед, но через пятнадцать минут сумасшедшей гонки поняла, что потеряла Венедиктова с гостями окончательно. С большим трудом вклинившись в поток машин, двигающихся по направлению к городу, я пыталась разобраться в происшедшем.

«Неразумно бояться неизбежного», — говорили еще древние греки, а в моем случае речь идет не о боязни, а о напрасных переживаниях по поводу того, что изменить уже невозможно. Я с досадой думала о том, сколько дельной информации могла бы почерпнуть из увиденного и услышанного на даче, если бы…

Темно-серый «БМВ», следовавший за шикарным «Вольво» последней модели, полоснул по сетчатке глаз, вырывая меня из вялой автомобильной млечности. Адреналин ударил в кровь, заставляя сердце неистово колотиться. Резко развернувшись, благо встречная полоса была свободной, я кинулась в погоню.

Вот это удача! Грех жаловаться на фортуну. Чтоб мне жить на двести долларов в месяц, если это не Горюнов со своей командой. Они неслись со скоростью не меньше ста двадцати километров в час. Ну, на это моя тачка еще была способна.

Через несколько минут горюновцы свернули к одному из дачных массивов. А он довольно пунктуален, Леонид Максимович. Сохраняя необходимую дистанцию, я двигалась за ними, мысленно потирая руки и благодаря судьбу за щедрый подарок.

Дорога, зажатая между полем и лесом, привела к скопищу разномастных построек, приткнувшихся к невысокому холму. С севера к ним подступал редкий ельник.

Ну, здесь-то уж не потеряются.

Бросив машину на повороте, я на своих двоих направилась туда, где скрылись огоньки замыкавшего движение «БМВ». Пробежав метров пятьдесят до конца невысокого кирпичного забора, ограждавшего крайний участок, и выглянув из-за угла, я увидела грандиозное сооружение, которое дачей можно было назвать с большой натяжкой.

Два верхних этажа составляли видимую часть этого архитектурного айсберга, окруженного крепостной стеной из красного кирпича, которая первый, «подводный» этаж позволяла мне только дорисовать в своем воображении. Надвигающиеся сумерки скрадывали контуры мансарды, крытой черепицей.

Сумерки мне на руку, но рекогносцировку необходимо провести до наступления темноты. Я вернулась к машине и отогнала ее в ельник, чтобы не мозолила глаза, ключи оставила в замке зажигания на случай срочного старта. Угодья Венедиктова одной стороной вклинивались в этот лесок. Миновав опушку, я подошла к кирпичной стене, по верхнему краю которой тянулась невысокая кованая решетка, прикинула высоту — без веревки не обойтись. Накинув петлю на пику решетки и проверив, хорошо ли она закрепилась, без особого труда подтянулась и заглянула во двор.

Почти в самом центре участка размером соток в двадцать, покрытого мягкой зеленой травкой, располагался неправильной формы бассейн, манящий своей прохладной голубизной. Слева — громадное трехэтажное сооружение со стеклянной стеной на первом этаже, выходящей на открытую террасу, над которой нависал балкон. С другой стороны бассейна — одноэтажный дом с трубой, из которой валили клубы дыма, — сауна. Можно, конечно, отапливать электричеством, но топить дровами считается шиком.

На террасе был накрыт большой стол. Пять человек сидели за столом, пятеро кучковались у фуршетной стойки рядом с домом. Среди них я узнала расплывшуюся фигуру толстяка, который командовал моими похитителями прошлой ночью. По всей видимости, я серьезно повредила ему нос: на нем белели полоски пластыря. Еще двое охранников стояли на воротах. Пробираться к террасе сейчас было бы равносильно самоубийству. Но пыхтящая сауна вселяла в меня надежду, что застолье продолжится именно там. Я спрыгнула на землю, обогнула участок справа и закрепила веревку напротив раскидистой яблони, между забором и сауной — дерево послужит укрытием во время моей вылазки. Подготовив плацдарм для продвижения в глубь вражеской территории, я возвратилась в машину.

Через час окончательно стемнело, тонкий серп луны и высокие летние звезды едва позволяли различать предметы. В условиях этой щадящей иллюминации не составляло особого труда незамеченной проскользнуть к стене сауны. Теперь она мне служила укрытием. Яркий свет с террасы широкой желтой полосой ложился вдоль бассейна. До меня доносились приглушенные расстоянием голоса и громкий смех со стороны фуршетного стола. К мужским басам и баритонам присоединились визгливые женские фальцеты, вакхические крики свидетельствовали об «умопомрачительном» счастье. Ночная пирушка в разгаре.