Марина Серова - Комната страха

— Уже и вины! — хмыкнул Петр. — А ты смелая, Иванова.

Я пристально посмотрела на него — что это еще за авторитет местного масштаба? Что за шишка в глубокой ямке?

— Петр! — в очередной раз одернул его Нестор и обратился ко мне: — Вы считаете, что сейчас мы могли бы еще договориться?

Ага! Лед тронулся! Если не последует какой-нибудь каверзы, то это уже почти признание…

— Все так неожиданно! — вставила слово Илона.

— Черт возьми, Илона! — возмутился Нестор ее выступлением. — Да, неожиданно. И очень похоже на вымогательство.

«Спокойно. Они защищаются, — удержала я себя в руках, — наверняка сказать нельзя, но, похоже, Самопрядов не доложил им о допросе, иначе они не защищались бы так прямолинейно».

— Вот так у нас все и бывает! — воскликнул Петр. — Сфабрикуют доказательства, пришьют дело и заставят отдуваться!

«Лед тронулся, — думала я. — Знакомство состоялось, и сомнения рассеяны. Признания от них ждать глупо, давить нечем. Надо блефовать. Грубо и примитивно, пусть. Сейчас важен не результат, а реакция».

— Ты про Тимофея забыл? — вполголоса спросил Нестор Петра, и тот захлопал глазами, ничего не понимая.

Я сделала вид, что собираюсь подняться.

— Ухожу, — объявила во всеуслышание. — Хотела с вами договориться. Получить с вас, конечно, соответствующую компенсацию за случившееся и какие-то гарантии своей безопасности на будущее. Вижу, напрасно надеялась. Я ухожу, а вы ждите неприятностей.

— Тим, Петя! — вдалбливал молодому Нестор. — Ты обещал его отправить, иди! Он заждался.

Тим? Враг Илоны? Возле которого, ха, я крутилась на презентации?

Петр вспомнил или понял наконец, что от него хотели, встал и торопливо вышел, оставив нас втроем.

— Внутренние дела, Татьяна, не обращайте внимания, — повернулся старый ко мне. — Я прекрасно понял все, что вы наговорили. Мы люди добрые, хоть у вас и другое мнение. Более того, мы отзывчивы на беду своего ближнего. По роду деятельности каждый день сталкиваемся и со счастьем, и с бедой человеческой. Мы помогаем, если это возможно. Вы спросите у наших клиентов, вам подтвердят. Мы хотим и вам помочь, очень этого хотим, поверьте мне. И, как все нормальные люди, неприятностей не ищем. Давайте все обсудим. Но только не в таком тоне, ладно? Попробуем поговорить спокойно. Вы сможете? Или давайте встретимся завтра?

Я смогла бы, хрыч ты старый. Но ты погнал Петра отправлять Тима. Тимофея. А он — враг Илоны, так сказал Самопрядов. До завтра они смогут выбрать линию поведения. Это плохо. А я, продумав все добытое до мелочей, определю их слабые стороны. Это хорошо. Тим может оказаться и моим врагом, но тем не менее…

— А если говорить спокойно… — начала Илона, не дождавшись моего ответа, и я ее перебила:

— Боюсь, что сейчас я действительно неспособна к нормальному обсуждению проблемы. Пока согласна удовольствоваться безопасностью, хотя бы до утра, — и добавила для самой себя: «Лед тронулся».

Я закрыла лицо ладонями, потерла глаза, продемонстрировав усталость. Илона смотрела на меня недоверчиво.

— Пост охраны к вашим дверям мы выставить не можем, но… я помолюсь за вас.

«За себя помолись!»

Надо бы ответить ей так, но хамство сейчас пошло бы не на пользу.

— Вы можете дурно относиться к оккультизму, но поверьте, ее молитва дорого стоит.

— Молитва бесценна, — поправила Нестора Илона.

— Мне записываться на прием? — Я даже пошутить сумела. Илона улыбнулась:

— Приезжайте завтра в Стрелецкий собор к обедне, там и встретимся.

Так ты еще и святоша!

Сам Нестор проводил меня до деревянной решетки входа-выхода. В коридоре я мельком глянула на пылающий крест и шмыгнула носом. А выйдя из дома, подумала, что времени с момента ухода Петра прошло немного и, если повезет, есть шанс свести знакомство с врагом Илоны. (Как его назвал фотограф? Тимофей Кторов?) Враг моего врага — звучит приятно. Скорее всего он такая же сволочь, как и остальные, и дружбой я его не осчастливлю, но на их пока неизвестных мне разногласиях можно сыграть в будущем.

Оказавшись на улице, я, не скрываясь, прошлась вдоль забора и, как оказалось, не зря. Обнаружила большие металлические ворота в его конце. В них не только машина, бульдозер пройдет свободно. Тем более что там, за ними, неподалеку, слышались голоса и еще какие-то плохо определимые звуки. Не отсюда ли собираются отправить Тимофея Кторова?

Это нехорошо. Выезжающая из ворот машина — вещь автономная. Останавливать ее, скажем, с просьбой подбросить до троллейбусной остановки глупо. Пропылят мимо так, что только их и видели. А бросаться грудью на капот, бить кулаком лобовое стекло и хватать водителя за нос может только Жан-Клод Ван Дамм. Мышцы на руках у него хорошие.