Марина Серова: Клубничка в два карата

— Танюша, какие бриллианты?

— Значит, нет бриллиантов? — разочарованно вздохнула я. — Ну тогда пока.

— И это все?

— Да.

— Ну, ну. Давай. Я тебе позвоню вечерком, о здоровье твоем справлюсь.

Я плюхнула трубку на аппарат и развела руками.

— А ты думала, что тебе на блюдечке ответы на твои вопросы преподнесут, — таким же образом расставила руки Ленка.

— Ничего я не думала. Я поехала. Пока. Звони.

Подружка проводила меня до двери.

— Но в туалете все же приглядывайся, — махнула я ей на прощание и засмеялась.

Я открыла дверь и сразу поняла, что в квартире у меня кто-то побывал. Но когда я прошла на кухню, то прямо чуть не села. Весь стол был перемазан вареньем, остатки которого мирно покоились на полу. Вот это наглость!

Тут в кармане у меня зазвонил сотовый.

— Таня, — услышала я довольный голос Папазяна. — Я сегодня прямо-таки джинн. Будут тебе бриллианты, — хихикнул Гарик и отключился.

Я покрутила пальцем у виска. Куда мне еще бриллианты?

Заглянув в комнату, я обнаружила, что висюльки от люстры кто-то передавил. Несколько часов назад я сама была готова с радостью с ними что-то подобное сделать, но теперь то, что это сделал кто-то другой, привело меня в бешенство. Да как они посмели?

На балконе никаких банок не было. Значит, выпотрошили все. Я вернулась на кухню разъяренная. Что искали в моем доме, ни новостью, ни секретом для меня уже не было. Но почему таким варварским способом? Не могли, что ли, поаккуратнее? Дуршлаг есть. Раковина опять же есть. Так нет же, надо было на стол варенье вытряхивать, а потом все на пол скидывать… Свиньи! Я только сегодня все так чисто убрала-помыла. Теперь что ж, снова хвататься за тряпку?

Я обессиленно опустилась на чистую табуретку. Ну такая злость проснулась во мне! И неужели они после всего, что тут натворили, думают, что я соглашусь отдать им камни? Да я лучше в реку их кину! Безмозглые твари! Пусть только позвонят… Я устрою им фейерверк…

Просидела я так минут сорок, точно — никак не могла заставить себя начать отмывать все это липко-сладкое безобразие. Хорошо, что у меня банок было мало, а то бы вообще всю квартиру залили, не одну только кухню. Впрочем, утешение слабое.

Оставив в пепельнице три окурка, я поднялась. Налила в ведро воды и снова приступила к уборке. Какой кошмар! Тряпка мгновенно становилась скользкой, полоскалась плохо. Зато запах клубничного варенья я запомню на всю оставшуюся жизнь.

Я вылила грязную воду и налила свежей. И тут в дверь позвонили. Поставив ведро на пол, я стала быстро соображать — кто это и зачем пожаловал? Очень может быть, что снова за бриллиантами. Сами не нашли. Решили со мной поговорить. Ну, я встречу их, как полагается в таких вот, особых случаях.

Я посмотрела в «глазок». В коридоре стоял мужчина. Один мужчина. Он рассматривал мою дверь, будто на ней картина маслом была написана.

— Кто? — решила спросить я.

— Мне нужна Иванова, — быстро ответил «гость».

— Подождите.

Сбегав в комнату, я достала из тумбочки свой верный «ПМ» и наручники. Закую негодяя и пытать буду. Это хорошо, что он один приперся. Легче будет справиться.

Я сделала глубокий вдох, потом открыла, ткнула дулом в живот пришедшему, другой рукой схватила его за грудки и затащила в квартиру.

— Ни звука, — с улыбкой сказала я и захлопнула входную дверь.

Затем привычным приемом развернула мужчину и нацепила на его запястья наручники.

— Теперь милости прошу. Проходите, — подтолкнула я его в комнату, все еще держа под дулом пистолета. — Чем обязана?

— Вы Иванова? — ошалело спросил мужик.

— А вы кто, собственно, будете?

Я пристально рассматривала мужчину. И надо сказать, что он мне понравился. Высокий, хорошо сложенный, аккуратно одетый. Да и лицо приветливое. Сейчас, конечно, не очень. Но когда открыла дверь, он, помнится, улыбался.

— Меня зовут Олег Клименко. Я к вам по делу, — озираясь по сторонам, сказал мужчина.

— Надо думать, — кивнула я. — Да вы не волнуйтесь. — Я проследила за его взглядом. — Это просто люстра упала и разбилась. Видите, сколько осколков. И упала-то прямо на полотенце. Что за дело у вас?

— Вы Татьяна Иванова? — подозрительно посмотрел на меня мужчина.

— Да. Неужели до сих пор не поняли? Разве Колечка не рассказывал?

— Колечка? Какой? Я к вам от другого.

— Ну, понятно. Так что вы хотели? — Я старалась казаться милой, хотя в моей душе все кипело.

— Кажется, уже ничего, — с сомнением сказал Клименко. — Мне, конечно, говорили, что вы такая… Как бы это выразиться… Но я не думал, что до такой степени. Наверное, мне лучше уйти.