Камило Села - Мазурка для двух покойников

– Я тебе почти окончил святого, этот Сан-Камило на все сто! Увидишь, на той неделе дам тебе, нужно только почистить наждаком.

Фелисиано Вилагабе Сан-Мартиньо долго не женился, 23 года был обручен с Ангустией Соньян Корвасин, а брак оказался кратким, меньше полутора часов; когда новобрачные вышли из церкви, она сказала:

– Зайдем на минуточку с мамой на кладбище, положим цветы на папину могилу.

– Вы идите, я здесь подожду.

Когда Ангустия вернулась, Фелисиано исчез, как ветром сдуло, из таверны Рауко вышла Ремедиос, хозяйка, и дала Ангустии конверт.

– Фелисиано оставил это для тебя.

Ангустия открыла конверт, нервничая, там на листке было размашисто написано: иди в задницу. О Фелисиано так никогда ничего не узнали, он как сквозь землю провалился, кто-то говорил, что его видели в Мадриде кондуктором автобуса.

– А Ангустия?

– А что ей делать? Сперва ждала, уже привыкла ждать, ждала четыре года, пять лет, потом пошла в монахини, в шлюхи не годилась, тут нужно больше тепла, меньше важности.

Вилагабе – господа, всегда такими были, их, правда, невысоко ставили, но они – аристократы, деликатные, сверхприличные, утонченные во вкусах и пристрастиях. У Ангустии, наоборот, смешные претензии и множество предрассудков, ужасная манера держать нож; оттопыривала мизинчик, поднимая чашку, и говорила пакости.

– Это очень грустно.

– Да, очень, это хуже чем прелюбодеяние, – такое не редкость и в хороших семьях, а то, что с Ангустией, бывает лишь среди отребья, теперь все вверх дном.

– А почему он ее бросил?

– Знать бы мне! Говорят, он с ней, бедняжкой, много лет развлекался.

– Ну, хуже было бы, если б препирался.

– Пожалуй, да, смотря как считать.

Сеньорита Рамона всегда говорила, что Ангустия – вроде мебели.

– Она – как ночной столик, а может, еще хуже. Ангустия всегда была простоквашей, есть женщины, что и на людей не похожи. Ангустия – домашняя скотина, вроде коровы.

Тересита дель Ниньо Хесус Минес Гандарела, сбежавшая жена ветеринара Медардо Конгоса, стрижется по-мужски и курит при мужчинах.

– Какое бесстыдство! И куда она сбежала?

– Не очень далеко, в Саррию, с маклером, который хорошо плясал танго и фокстрот, – известно, хромота мужа ей досаждала; по правде, иные женщины и не думают об этом.

Мы с Раймундо, что из Касандульфов, видим, как наша кузина Рамона проходит меж деревьев сада под своим зонтиком, грациозно и одиноко, сбоку песик Уайльд, мы с Раймундо долго смотрим, ничего не говоря, – зачем? Наша кузина Рамона доходит до реки, секунду стоит, вглядываясь в воду, и потом, всегда очень медленно, возвращается в дом. Я ухожу, а Раймундо делает вид, будто только что пришел.

– Вот тебе всегдашняя камелия.

– Спасибо.

– Пойдешь погулять?

– Нет, я ходила к реке поглядеть на воду, сегодня мамина годовщина.

– Верно!

Наша кузина Рамона грустно улыбается.

– Как идет время, Раймундино! Когда умерла мама, я была девчонкой, тринадцать лет, и чувствовала, что мир рушится.

– Да.

– Все мы старимся, и с возрастом тщеславие и надменность покидают нас.

– Да.

– И многие страсти тоже.

– Тоже.

Наша кузина Рамона – редкость. Раймундо она кажется прекраснее всех.

– Оставь меня одну, хочу поплакать.

Когда в Саррии Тересита дель Ниньо Хесус, сбежавшая жена Медардо Конгоса, соединилась с Филемоном Тоусидо Росабалесом, маклером без документов, она повела себя образцово, чтобы сбить людей с толку.

– Нужно организовать три ассоциации: «Одежда для бедняков», «Капля молока» и «Помощь поздним призваниям».

– Ясно. И попросим благословения Его Святейшества, с самого начала нужно делать все как следует.

– Можно еще основать патронат для заблудших девушек.

– Конечно. И другой, для вовлечения цыган в общество христиан-испанцев и в лоно святой католической церкви.

Донью Асунсьон Траспарчу де Мендес звали Сладкой Чониной, из-за мужа, кондитера Мендеса.

Когда Тересита дель Ниньо Хесус обрела почву под ногами, постепенно все обретают, – закон природы! – то начала забывать о благотворительности: бедняков в дерьмо! Эта капля молока портит кровь! Кто вовремя не стал попом, пусть пляшет и блудит! Жизнь коротка – пусть заблудшие девушки теряют девственность! А цыган – к обезьянам и козам! Говорят, что Тересита дель Ниньо Хесус, почувствовав уверенность, с жаром ударилась в распутство. Маклер Тоусидо пытался охладить ее, но с сомнительным результатом.

– Делай, Тересита, что хочешь, но без шума и не за три гроша с кем угодно, необязательно совокупляться под барабанный бой и на виду у всех, скандалить и требовать раздельной жизни, подумай и увидишь, что я прав, я человек современный, ты знаешь, но у терпения есть предел.