Гилберт Честертон - Собака-оракул

Г.К.Честертон

Собака-оракул

Перевод В. Стенича

Рассказ "Собака-оракул" входит в третий сборник честертоновских детективных новелл брауновского цикла. Первый сборник появился в 1911 году, и Г. К. Честертон - уже прославленный романист, эссеист и поэт - сразу стал классиком детектива. С тех пор, не оставляя других жанров, он писал детективы до конца жизни (1936). Его перу принадлежат сборники "Человек, который слишком много знал", "Поэт и безумцы", "Парадоксы мистера Понда", "Четыре праведных преступника". Он создал несколько сыщиков-любителей Фишера, Гэйла, Понда; но самым знаменитым стал патер Браун. О нем Честертон написал пять книг: "Неведение патера Брауна" (1911), "Мудрость патера Брауна" (1914, "Неверие патера Брауна" (1926), "Тайна патера Брауна" (1927) и "Позор патера Брауна" (1935). Неведение Брауна - тема нескольких рассказов первого сборника (особенно рассказа "Сапфировый крест"): люди считают, что провинциальный священник, подслеповатый и неуклюжий, ничего не знает и знать не может о темных сторонах жизни. На самом же деле он разбирается в зле и преступлении много лучше, чем деловые "люди факта". Название "Мудрость отца Брауна" в объяснении не нуждается. Тема сборника "Неверие" - попытки сбить Брауна с толку ссылками на нездешние силы (см., например, рассказ "Рок семьи Дарнуэй", входящий в гослитовский сборник 1958 г.). "Тайна" Брауна в том, что он способен понять любого человека и раскрыть преступления, как бы перевоплощаясь в преступника. Честертон, в сущности, создал чисто психологический детектив. Наконец, "Позор" - название сравнительно случайно: в первом рассказе этой книги Брауна по ошибке обвиняют в потворстве адюльтеру. Но можно толковать его и шире: поразительная простота и мудрость Брауна всегда шокируют, "скандализуют" деловых людей.

Детективные рассказы Честертона не просто занятные загадки. Конечно, Честертон - один из крупнейших детективных писателей мира. Под его влиянием находились лучшие представители жанра - Бентли, Агата Кристи, Эллери Квин и многие другие. Но поклонники Честертона любят его рассказы не только за то, за что обычно любят детективы. Честертон был живописцем и поэтом, и проза его похожа на живопись и поэзию. Мир в его рассказах окрашен в яркие и чистые цвета, как на детской картинке, и читателю кажется, что он видит впервые лондонскую улицу, деревню, лес или реку - мы обретаем тот "дар удивления", которым был в высшей степени наделен автор.

Кроме того - и это, конечно, еще важнее, - Честертон был обличителем ханжества, яростным проповедником надежды, мужества, смелости, чести, а главное, доброты.

Н. Трауберг.

- Да, - сказал патер Браун, - я люблю собак, но только до тех пор, пока из них не делают божества.

Хорошие говоруны не всегда бывают хорошими слушателями. Иногда самый блеск их придает им какую-то тупость. Собеседником патера Брауна был молодой человек, полный идей и историй, - восторженный молодой человек по имени Фьенн, с острыми голубыми глазами и белокурыми волосами, которые, казалось, были зачесаны назад не только щеткой, но и всеми ветрами мира. Он мгновенно прервал поток своего красноречия и лишь после нескольких секунд недоуменного молчания понял весьма простой смысл слов Брауна.

- Вы хотите сказать, что люди чересчур превозносят собак, - промолвил он. - Не знаю. По-моему, собаки - изумительные создания. Порой мне кажется, что они знают гораздо больше нас.

Патер Браун ничего не ответил. Он продолжал рассеянно, но очень нежно гладить по голове крупного сеттера, сидевшего у его ног.

- Так вот, - сказал Фьенн, с прежним жаром возобновляя свой монолог, в той истории, которая привела меня к вам, как раз замешана собака. Я говорю об "убийце-невидимке". Вся история сама по себе достаточно странная, но самое загадочное в ней, по-моему, собака. Конечно, все преступление - тайна. Каким образом был убит старик Дрюс, когда, кроме него, в беседке никого не было...

Рука, ритмично поглаживавшая собаку, на мгновение остановилась.

- А! Стало быть, это произошло в беседке? - спокойно спросил патер Браун.

- Я думал, вы прочли подробности в газетах, - ответил Фьенн. Подождите минутку. Кажется, у меня есть при себе вырезка с подробным отчетом. - Он достал из кармана газетную вырезку и передал ее священнику. Тот поднес ее к своим мигающим глазам и углубился в чтение, продолжая свободной рукой почти бессознательно гладить собаку. Глядя на него, можно было вспомнить притчу о человеке, правая рука которого не ведает того, что творит левая.