Наталья Никольская - Грязная кровь

Даша устало помотала головой. Ее руки бессильно поникли, свисая с кресла, черты лица как-то сразу заострились и она стала еще больше похожа на брата. Знаменская сейчас была как во сне и говорила едва слышным шепотом, почти не шевеля губами:

– Да нет, все так и есть… Раньше меня звали Паша. Смешно вспомнить, кажется это было в какой-то прошлой жизни. Ты, наверное, читала в газетах и видела по ти-ви все эти репортажи о транссексуалах – сейчас это модная тема. Но, поверь мне, когда испытаешь это на собственной шкуре – это страшно. Особенно, когда ты живешь в СССР. Нет, я конечно, пытался… пыталась превозмочь в себе ЭТО, развивала мужественность, пошла в армию, хотя могла бы запросто закосить. Попала в Афганистан. Казалось бы – самая лучшая школа, для того, чтобы выбросить из головы «все эти глупости», как мне говорила покойная мама.

Я слушала Дашу, не прерывая ее рассказ вопросами – пусть выговорится, и ей станет легче. Теперь, когда правда уже всплыла, остается уточнить детали, а потом… Впрочем, что будет потом мне было неясно еще самой. Ведь за эту тайну один человек уже поплатился жизнью. Как сделать так, чтобы меня не постигла его участь?

– На войне я получила инвалидность, – продолжала Даша, – это было тяжелое психическое расстройство и моя жизнь превратилась в сущий кошмар. Наконец, Володя, который, в отличие от родителей, всегда меня понимал, стал хорошо зарабатывать и я решилась на операцию. Родители к тому времени уже скончались, мы переехали в другой город, где нас никто не знал и я стала понемногу успокаиваться. Операция прошла успешно и уже через полгода я смогла, наконец, вздохнуть свободно.

– Но тебе снова что-то помешало, – подала я голос, видя, что Даша надолго замолчала, рассматривая рассредоточенным узоры обоев на стене.

– Да, – вдохнула она, – оказалось, что все не так просто. Дело в том, что хотя новое тело меня вполне устраивало, но вот лицо… Короче, я сделала пластическую операцию в клинике профессора Хейфица. Казалось бы – чего особенного? Но я проговорилась о своем прошлом одной медсестре и в скором времени получила от нее весточку. В общем, нас стали шантажировать.

– И вы платили?

– Конечно, – устало проговорила Даша. – А куда же деваться? Ты думаешь, мой муж много зарабатывает? Да, прилично. Но что остается с этого нам? Львиная доля его заработков уходит этой самой медичке. Я больше не могла этого выносить и однажды сказала Володе – ты ездишь в Москву каждую неделю, так найди ее и убей.

– Но разве нельзя было решить эту проблему как-то по-другому?..

– Не знаю, – отмахнулась Даша, – я хотела только одного – чтобы меня больше никто не мучил. Только-только моя жизнь стала налаживаться – и тут вдруг эта мерзавка. И ведь она знала, что мы с Володей живем как муж и жена, будь я просто человеком, сменившим пол – ничего особенного, таких сейчас навалом. Но сочетавшиеся браком близнецы – это уже слишком.

– И Володя…

– И Володя сделал это, – раздался с порога негромкий мужской голос.

В дверях стоял Знаменский с чемоданом в руке. Он оставил свою поклажу и прошел в комнату. Володя уселся рядом с Дашей и обнял ее за плечо.

– Но вышла ошибочка, – нехорошо усмехнулся он. – Оказывается, та медсестра, что ассистировала Хейфицу, уже уволилась, и я убил невинного человека. Даша мне описала эту женщину, приметы, вроде бы, совпадали. Но сейчас настолько унифицированная мода, что нетрудно и спутать. Так что в тот раз я ошибся.

– Зато не ошиблись в другой, – заметила я, – когда обнаружили у себя в доме Зосю.

– Да, я ее убил, – сказал Знаменский, – но проблемы на этом покамест не закончились. Осталась еще наша бывшая домработница, да и нынешняя, как я теперь погляжу. Ну зачем вы меня не послушались? Я же говорил вам, что моей жене нельзя пить! Вот теперь и расплачивайтесь за непослушание, голубушка…

И Володя направился к тому месту, где у него был спрятан пистолет. Он уже успел отодвинуть картину, но тут Даша рванулась с кресла и повисла у него на руке. Она умоляюще смотрела на мужа и старалась повернуть его лицо к себе, чтобы он посмотрел ей в глаза.

– Володечка, ну не надо, ну пожалуйста, – просила она, – давай ее не будем трогать. Она со мной разговаривала, я к ней привыкла…

Но Знаменский отрицательно покачал головой и уже собирался просунуть руку в тайник, но Даша взмолилась, упав перед ним на колени:

– Ну давай хотя бы обсудим ее участь! – кричала она, протягивая руки к Знаменскому и цепляясь за его брюки. – Запри ее, а мы поговорим!